Неточные совпадения
— Совершенно знаю-с; Черносвитов, изобретя свою ногу, первым делом тогда забежал ко мне показать. Но черносвитовская нога изобретена несравненно позже… И к тому же уверяет, что даже покойница жена его, в продолжение всего их брака, не знала, что у него, у мужа ее, деревянная нога. «Если ты, —
говорит, когда я заметил ему все нелепости, — если ты в двенадцатом году был у
Наполеона в камер-пажах, то и мне позволь похоронить ногу на Ваганьковском».
Притом же
Наполеон очень скоро потерял всякую надежду приблизить к себе русских, и уж, конечно, забыл бы и обо мне, которого приблизил из политики, если бы… если б он не полюбил меня лично, я смело
говорю это теперь.
Вместо
Наполеона я обращаюсь к Даву и
говорю, как бы во вдохновении: «Улепетывайте-ка, генерал, восвояси!» Проект был разрушен.
«Зато он верен мне и династии», —
говорил про него
Наполеон.
По счастью, в самое это время Кларендону занадобилось попилигримствовать в Тюльери. Нужда была небольшая, он тотчас возвратился.
Наполеон говорил с ним о Гарибальди и изъявил свое удовольствие, что английский народ чтит великих людей, Дрюэн де Люис говорил, то есть он ничего не говорил, а если б он заикнулся —
И вот, говорили, что именно этот человек, которого и со службы-то прогнали потому, что он слишком много знает, сумел подслушать секретные разговоры нашего царя с иностранными, преимущественно с французским Наполеоном. Иностранные цари требовали от нашего, чтобы он… отпустил всех людей на волю. При этом
Наполеон говорил громко и гордо, а наш отвечал ему ласково и тихо.
Странно, что в этом случае он поступил точь-в-точь, как с древнейших времен поступает человечество:
Наполеон говаривал, что судьба — слово, не имеющее смысла, — оттого-то оно так и утешительно.
Неточные совпадения
Ваш братец, Платон Михайлыч,
говорят, необыкновенный хозяин; о Константине Федоровиче что уж
говорить — это
Наполеон своего рода.
Англичанин стоит и сзади держит на веревке собаку, и под собакой разумеется
Наполеон: «Смотри, мол,
говорит, если что не так, так я на тебя сейчас выпущу эту собаку!» — и вот теперь они, может быть, и выпустили его с острова Елены, и вот он теперь и пробирается в Россию, будто бы Чичиков, а в самом деле вовсе не Чичиков.
Вместо вопросов: «Почем, батюшка, продали меру овса? как воспользовались вчерашней порошей?» —
говорили: «А что пишут в газетах, не выпустили ли опять
Наполеона из острова?» Купцы этого сильно опасались, ибо совершенно верили предсказанию одного пророка, уже три года сидевшего в остроге; пророк пришел неизвестно откуда в лаптях и нагольном тулупе, страшно отзывавшемся тухлой рыбой, и возвестил, что
Наполеон есть антихрист и держится на каменной цепи, за шестью стенами и семью морями, но после разорвет цепь и овладеет всем миром.
— Был там Гурко, настроен мрачно и озлобленно, предвещал катастрофу,
говорил, точно кандидат в
Наполеоны. После истории с Лидвалем и кражей овса ему, Гурко, конечно, жить не весело. Идиот этот, октябрист Стратонов, вторил ему, требовал: дайте нам сильного человека! Ногайцев вдруг заявил себя монархистом. Это называется: уверовал в бога перед праздником. Сволочь.
— Да нас-то с тобой чем это касается? — засмеялся Иван, — ведь свое-то мы успеем все-таки переговорить, свое-то, для чего мы пришли сюда? Чего ты глядишь с удивлением? Отвечай: мы для чего здесь сошлись? Чтобы
говорить о любви к Катерине Ивановне, о старике и Дмитрии? О загранице? О роковом положении России? Об императоре
Наполеоне? Так ли, для этого ли?