Вздыхает море. Во тьме, над перешейком острова, рисуется пиния, как
огромная ваза на тонкой ножке. Ослепительно сверкает Сириус, туча с Монте-Соляро сползла, ясно виден сиротливый маленький монастырь над обрывом горы и одинокое дерево перед ним, как на страже.
Амфитрион был предводитель — // И в день рождения жены, // Порядка ревностный блюститель, // Созвал губернские чины // И целый полк. Хотя бригадный // Заставил ждать себя изрядно // И после целый день зевал, // Но праздник в том не потерял. // Он был устроен очень мило; // В
огромных вазах по столам // Стояли яблоки для дам; // А для мужчин в буфете было // Еще с утра принесено // В больших трех ящиках вино.
Неточные совпадения
В то время в выздоравливавшем князе действительно, говорят, обнаружилась склонность тратить и чуть не бросать свои деньги на ветер: за границей он стал покупать совершенно ненужные, но ценные вещи, картины,
вазы; дарить и жертвовать на Бог знает что большими кушами, даже на разные тамошние учреждения; у одного русского светского мота чуть не купил за
огромную сумму, заглазно, разоренное и обремененное тяжбами имение; наконец, действительно будто бы начал мечтать о браке.
Поставили
огромное блюдо душистой малины, мелкий сахар в
вазах и два хрустальных кувшина с взбитыми сливками — мое самое любимое лакомство.
Она была очень длинная; потолок ее был украшен резным деревом; по одной из длинных стен ее стоял
огромный буфет из буйволовой кожи, с тончайшею и изящнейшею резною живописью; весь верхний ярус этого буфета был уставлен фамильными кубками,
вазами и бокалами князей Григоровых; прямо против входа виднелся, с
огромным зеркалом, каррарского мрамора […каррарский мрамор — белый мрамор, добываемый на западном склоне Апеннинских гор.] камин, а на противоположной ему стене были расставлены на малиновой бархатной доске, идущей от пола до потолка, японские и севрские блюда; мебель была средневековая, тяжелая, глубокая, с мягкими подушками; посредине небольшого, накрытого на несколько приборов, стола красовалось серебряное плато, изображающее, должно быть, одного из мифических князей Григоровых, убивающего татарина; по бокам этого плато возвышались два чуть ли не золотые канделябра с целым десятком свечей; кроме этого столовую освещали
огромная люстра и несколько бра по стенам.
Чтобы не беспокоить Надежду Федоровну, которая с моим братом сидела в соседней комнате, он вывел Яковлева в залу, затворил дверь в гостиную, приказал подать самовар, бутылку рому и
огромную чашку, которую не грех было назвать маленькой
вазой, и мы втроем сели посреди комнаты около круглого стола.
Компания русских моряков с «Коршуна» уселась рядом за
огромным, роскошно убранным, сверкавшим хрусталем столом, на котором стояли громадные
вазы с вычищенными ананасами, мангустанами и другими плодами…