— По-братски и
принимаю за шутку; пусть мы свояки: мне что, — больше чести. Я в нем даже и сквозь двухсот персон и тысячелетие России замечательнейшего человека различаю. Искренно говорю-с. Вы, князь, сейчас о секретах заговорили-с, будто бы, то есть, я приближаюсь, точно секрет сообщить желаю, а секрет, как нарочно, и есть: известная особа сейчас дала знать, что желала бы очень с вами секретное свидание иметь.
— Как же, — спросила она, — вы сами-то на то же самое надеетесь? Две недели назад вы сами мне говорили однажды, много и долго, о том, что вы вполне уверены в выигрыше здесь на рулетке, и убеждали меня, чтоб я не смотрела на вас, как на безумного; или вы тогда шутили? но я помню, вы говорили так серьезно, что никак нельзя было
принять за шутку.
Неточные совпадения
Я пробовала переломить себя, прикрывалась дурачествами,
шутками, смехом и очень рада, что все
приняли это
за чистую монету.
Нам было не до
шуток. Жандармы тоже поглядывали подозрительно и, вероятно,
принимали нас
за бродяг. Наконец мы добрели до поселка и остановились в первой попавшейся гостинице. Городской житель, наверное, возмущался бы ее обстановкой, дороговизной и грязью, но мне она показалась раем. Мы заняли 2 номера и расположились с большим комфортом.
Петр Степанович не то чтобы попросил извинения, а отделался какою-то грубою
шуткой, которую в другой раз можно было бы
принять за новое оскорбление, но в настоящем случае
приняли за раскаяние.
— Почему она расстроит? — спросила Екатерина Петровна, не зная, как
принять слова своего гостя,
за шутку или
за серьезное.
Так тихо и мирно провел я целые годы, то сидя в моем укромном уголке, то посещая столицы Европы и изучая их исторические памятники, а в это время здесь, на Руси, всё выдвигались вопросы, реформы шли
за реформами, люди будто бы покидали свои обычные кривлянья и
шутки, брались
за что-то всерьез; я, признаюсь, ничего этого не ждал и ни во что не верил и так, к стыду моему, не только не
принял ни в чем ни малейшего участия, но даже был удивлен, заметив, что это уже не одни либеральные разговоры, а что в самом деле сделано много бесповоротного, над чем пошутить никакому шутнику неудобно.