Неточные совпадения
— Ну,
стало быть, и кстати, что я вас не пригласил и не приглашаю. Позвольте еще, князь, чтоб
уж разом все разъяснить: так как вот мы сейчас договорились, что насчет родственности между нами и слова не может быть, — хотя мне, разумеется, весьма было бы лестно, — то,
стало быть…
Князь поблагодарил и, кушая с большим аппетитом,
стал снова передавать все то, о чем ему
уже неоднократно приходилось говорить в это утро.
— Ну, хорошо, — заторопилась опять Аделаида, — но если
уж вы такой знаток лиц, то наверно были и влюблены; я,
стало быть, угадала. Рассказывайте же.
И представьте, эта низость почти всем им понравилась, но… тут вышла особенная история; тут вступились дети, потому что в это время дети были все
уже на моей стороне и
стали любить Мари.
Я слыхал даже, что ее хотели присудить к наказанию, но, слава богу, прошло так; зато
уж дети ей проходу не
стали давать, дразнили пуще прежнего, грязью кидались; гонят ее, она бежит от них с своею слабою грудью, задохнется, они за ней, кричат, бранятся.
Она
уж становилась очень больна и едва ходила; наконец перестала совсем служить пастуху, но все-таки каждое утро уходила со стадом.
Два дня ухаживали за ней одни дети, забегая по очереди, но потом, когда в деревне прослышали, что Мари
уже в самом деле умирает, то к ней
стали ходить из деревни старухи сидеть и дежурить.
В деревне, кажется,
стали жалеть Мари, по крайней мере детей
уже не останавливали и не бранили, как прежде.
Он
уже не мог снова сесть за бумаги от волнения и ожидания и
стал бродить по кабинету, из угла в угол.
Ганя, раз начав ругаться и не встречая отпора, мало-помалу потерял всякую сдержанность, как это всегда водится с иными людьми. Еще немного, и он, может быть,
стал бы плеваться, до того
уж он был взбешен. Но именно чрез это бешенство он и ослеп; иначе он давно бы обратил внимание на то, что этот «идиот», которого он так третирует, что-то
уж слишком скоро и тонко умеет иногда все понять и чрезвычайно удовлетворительно передать. Но вдруг произошло нечто неожиданное.
С некоторого времени он
стал раздражаться всякою мелочью безмерно и непропорционально, и если еще соглашался на время уступать и терпеть, то потому только, что
уж им решено было все это изменить и переделать в самом непродолжительном времени.
В прихожей
стало вдруг чрезвычайно шумно и людно; из гостиной казалось, что со двора вошло несколько человек и все еще продолжают входить. Несколько голосов говорило и вскрикивало разом; говорили и вскрикивали и на лестнице, на которую дверь из прихожей, как слышно было, не затворялась. Визит оказывался чрезвычайно странный. Все переглянулись; Ганя бросился в залу, но и в залу
уже вошло несколько человек.
Он
уже не просто невинный лгунишка теперь
стал.
— Перестать? Рассчитывать? Одному? Но с какой же
стати, когда для меня это составляет капитальнейшее предприятие, от которого так много зависит в судьбе всего моего семейства? Но, молодой друг мой, вы плохо знаете Иволгина. Кто говорит «Иволгин», тот говорит «стена»: надейся на Иволгина как на стену, вот как говорили еще в эскадроне, с которого начал я службу. Мне вот только по дороге на минутку зайти в один дом, где отдыхает душа моя, вот
уже несколько лет, после тревог и испытаний…
Не говоря
уже о неизящности того сорта людей, которых она иногда приближала к себе, а
стало быть, и наклонна была приближать, проглядывали в ней и еще некоторые совершенно странные наклонности: заявлялась какая-то варварская смесь двух вкусов, способность обходиться и удовлетворяться такими вещами и средствами, которых и существование нельзя бы, кажется, было допустить человеку порядочному и тонко развитому.
— Настасья Филипповна, полно, матушка, полно, голубушка, — не стерпела вдруг Дарья Алексеевна, —
уж коли тебе так тяжело от них
стало, так что смотреть-то на них! И неужели ты с этаким отправиться хочешь, хоть и за сто бы тысяч! Правда, сто тысяч, ишь ведь! А ты сто тысяч-то возьми, а его прогони, вот как с ними надо делать; эх, я бы на твоем месте их всех… что в самом-то деле!
Во время получения наследства эта тетка
уже почти умирала от водяной, но тотчас же
стала разыскивать князя, поручив это Салазкину, и успела сделать завещание.
— Это он потому убежал, что ему, верно, трудно
стало вам отвечать, — засмеялся молодой человек с дивана. — Об заклад побьюсь, что он
уже вас надувает и именно теперь обдумывает.
Князь
стал вставать. Лебедев удивился и даже был озадачен, что князь
уже встает.
— Равнодушны
уж очень стали-с, хе-хе! — подобострастно осмелился он заметить.
А так как ты совсем необразованный человек, то и
стал бы деньги копить и сел бы, как отец, в этом доме с своими скопцами; пожалуй бы, и сам в их веру под конец перешел, и
уж так бы „ты свои деньги полюбил, что и не два миллиона, а, пожалуй бы, и десять скопил, да на мешках своих с голоду бы и помер, потому у тебя во всем страсть, всё ты до страсти доводишь“.
Матушка и прежде, вот
уже два года, точно как бы не в полном рассудке сидит (больная она), а по смерти родителя и совсем как младенцем
стала, без разговору: сидит без ног и только всем, кого увидит, с места кланяется; кажись, не накорми ее, так она и три дня не спохватится.
— Это может, что не за тем, и не то в уме было, а только теперь оно
уж наверно
стало за тем, хе-хе! Ну, довольно! Что ты так опрокинулся? Да неужто ты и впрямь того не знал? Дивишь ты меня!
Раздумывая об этом мгновении впоследствии,
уже в здоровом состоянии, он часто говорил сам себе: что ведь все эти молнии и проблески высшего самоощущения и самосознания, а
стало быть и «высшего бытия», не что иное, как болезнь, как нарушение нормального состояния, а если так, то это вовсе не высшее бытие, а, напротив, должно быть причислено к самому низшему.
Когда же,
уже чрез час, князь довольно хорошо
стал понимать окружающее, Коля перевез его в карете из гостиницы к Лебедеву.
Беспрерывно осведомлялся, не нужно ли ему чего, и когда князь
стал ему наконец замечать, чтоб он оставил его в покое, послушно и безмолвно оборачивался, пробирался обратно на цыпочках к двери и всё время, пока шагал, махал руками, как бы давая знать, что он только так, что он не промолвит ни слова, и что вот он
уж и вышел, и не придет, и, однако ж, чрез десять минут или по крайней мере чрез четверть часа являлся опять.
— Да разве я один? — не умолкал Коля. — Все тогда говорили, да и теперь говорят; вот сейчас князь Щ. и Аделаида Ивановна и все объявили, что стоят за «рыцаря бедного»,
стало быть, «рыцарь-то бедный» существует и непременно есть, а по-моему, если бы только не Аделаида Ивановна, так все бы мы давно
уж знали, кто такой «рыцарь бедный».
— А я говорю А. Н. Б., и так хочу говорить, — с досадой перебила Аглая, — как бы то ни было, а ясное дело, что этому бедному рыцарю
уже всё равно
стало: кто бы ни была и что бы ни сделала его дама.
— И конечно… и я… и это по-княжески! И это… вы,
стало быть, генерал! И я вам не лакей! И я, я… — забормотал вдруг в необыкновенном волнении Антип Бурдовский, с дрожащими губами, с разобиженным дрожаньем в голосе, с брызгами, летевшими изо рта, точно весь лопнул или прорвался, но так вдруг заторопился, что с десяти слов его
уж и понять нельзя было.
Она торопливо протянула ему одну еженедельную газету из юмористических и указала пальцем
статью. Лебедев, когда еще входили гости, подскочил сбоку к Лизавете Прокофьевне, за милостями которой ухаживал, и ни слова не говоря, вынув из бокового своего кармана эту газету, подставил ей прямо на глаза, указывая отчеркнутый столбец. То, что
уже успела прочесть Лизавета Прокофьевна, поразило и взволновало ее ужасно.
— Насчет
статьи, — визгливо подхватил Ипполит, — насчет этой
статьи я
уже вам сказал, что я и другие не одобряем ее!
Вы его
уж очень лестно описали, господин Келлер, в вашей
статье, — обратился князь, вдруг засмеявшись, к боксеру, — но он мне совсем не понравился.
Уж один этот факт необходимо было узнать господину Бурдовскому, подтвердившему и одобрившему господина Келлера давеча, после чтения
статьи.
— Я должен заметить, — с лихорадочным нетерпением и каким-то ползучим голосом перебил его Лебедев, при распространявшемся всё более и более смехе, — что я поправлял одну только первую половину
статьи, но так как в средине мы не сошлись и за одну мысль поссорились, то я вторую половину
уж и не поправлял-с, так что всё, что там безграмотно (а там безграмотно!), так
уж это мне не приписывать-с…
— Вы напрасно слишком жалеете брата, — заметил ему князь, — если
уж до того дошло дело,
стало быть, Гаврила Ардалионович опасен в глазах Лизаветы Прокофьевны, а,
стало быть, известные надежды его утверждаются.
Если, например, в продолжение десятков лет все тащили свои деньги в ломбард и натащили туда миллиарды по четыре процента, то,
уж разумеется, когда ломбарда не
стало и все остались при собственной инициативе, то большая часть этих миллионов должна была непременно погибнуть в акционерной горячке и в руках мошенников, — и это даже приличием и благонравием требовалось.
То казалось ей, что
уж совсем «пропала девка»; двадцать пять лет, —
стало быть, и останется в девках.
Эту ненависть к России, еще не так давно, иные либералы наши принимали чуть не за истинную любовь к отечеству и хвалились тем, что видят лучше других, в чем она должна состоять; но теперь
уже стали откровеннее и даже слова «любовь к отечеству»
стали стыдиться, даже понятие изгнали и устранили, как вредное и ничтожное.
Евгений Павлович, казалось, был в самом веселом расположении, всю дорогу до воксала смешил Александру и Аделаиду, которые с какою-то
уже слишком особенною готовностию смеялись его шуткам, до того, что он
стал мельком подозревать, что они, может быть, совсем его и не слушают.
Хотя в наглом приставании, в афишевании знакомства и короткости, которых не было, заключалась непременно цель, и в этом
уже не могло быть теперь никакого сомнения, — но Евгений Павлович думал сначала отделаться как-нибудь так, и во что бы ни
стало не заметить обидчицы.
Аглая же
стала что-то необыкновенно спокойна и заметила только дорогой, что слишком
уже скоро бегут.
— Пуля попала так низко, что, верно, Дантес целил куда-нибудь выше, в грудь или в голову; а так, как она попала, никто не целит,
стало быть, скорее всего пуля попала в Пушкина случайно,
уже с промаха. Мне это компетентные люди говорили.
— А мне это один солдат говорил, с которым я один раз разговаривала, что им нарочно, по уставу, велено целиться, когда они в стрелки рассыпаются, в полчеловека; так и сказано у них: «в полчеловека». Вот
уже,
стало быть, не в грудь и не в голову, а нарочно в полчеловека велено стрелять. Я спрашивала потом у одного офицера, он говорил, что это точно так и верно.
«Ба! — остановился он вдруг, озаренный другою идеей, — давеча она сошла на террасу, когда я сидел в углу, и ужасно удивилась, найдя меня там, и — так смеялась… о чае заговорила; а ведь у ней в это время
уже была эта бумажка в руках,
стало быть, она непременно знала, что я сижу на террасе, так зачем же она удивилась?
Затем, точно всё забыв, он протянулся на диване, закинул руки за голову и
стал смотреть в потолок; чрез полминуты он
уже опять сидел за столом, выпрямившись и вслушиваясь в болтовню разгорячившегося до последней степени Лебедева.
С той поры, раза два-три, как я встретил его на лестнице, он
стал вдруг снимать предо мной шляпу, чего никогда прежде не делывал, но
уже не останавливался, как прежде, а пробегал, сконфузившись, мимо.
Я хотел было с ним объясниться, и знаю наверно, что он чрез десять минут
стал бы просить у меня прощения; но я рассудил, что лучше его
уж не трогать.
Я поспешил поднять — и было время, потому что
уже подскочил какой-то в длинном кафтане, но, увидев вещь в моих руках, спорить не
стал, бегло заглянул мне в руки и проскользнул мимо.
И только тогда, когда я,
уже в сумерки, ощутил, наконец, в себе окончательный момент полной решимости, мне
стало легче.
Час спустя,
уже в четвертом часу, князь сошел в парк. Он пробовал было заснуть дома, но не мог, от сильного биения сердца. Дома, впрочем, всё было устроено и по возможности успокоено; больной заснул, и прибывший доктор объявил, что никакой нет особенной опасности. Лебедев, Коля, Бурдовский улеглись в комнате больного, чтобы чередоваться в дежурстве; опасаться,
стало быть, было нечего.