Неточные совпадения
Наутро покойник дает мне два пятипроцентных билета, по пяти тысяч
каждый, сходи, дескать, да продай, да семь тысяч пятьсот к Андреевым на контору снеси, уплати, а остальную сдачу
с десяти тысяч, не заходя никуда, мне представь; буду тебя дожидаться.
С тех пор он как-то особенно полюбил эту глухую, степную свою деревеньку, заезжал
каждое лето, гостил по два, даже по три месяца, и так прошло довольно долгое время, года четыре, спокойно и счастливо, со вкусом и изящно.
Генеральша спрашивала нетерпеливо, быстро, резко, не сводя глаз
с князя, а когда князь отвечал, она кивала головой вслед за
каждым его словом.
С тех пор могилка Мари постоянно почиталась детьми: они убирают ее
каждый год цветами, обсадили кругом розами.
Не знаю, но я стал ощущать какое-то чрезвычайно сильное и счастливое ощущение при
каждой встрече
с ними.
— Нас однажды компания собралась, ну, и подпили это, правда, и вдруг кто-то сделал предложение, чтобы
каждый из нас, не вставая из-за стола, рассказал что-нибудь про себя вслух, но такое, что сам он, по искренней совести, считает самым дурным из всех своих дурных поступков в продолжение всей своей жизни; но
с тем, чтоб искренно, главное, чтоб было искренно, не лгать!
Она мне теперь во сне снится
каждую ночь: всё, что она
с другим надо мной смеется.
— «А о чем же ты теперь думаешь?» — «А вот встанешь
с места, пройдешь мимо, а я на тебя гляжу и за тобою слежу; прошумит твое платье, а у меня сердце падает, а выйдешь из комнаты, я о
каждом твоем словечке вспоминаю, и каким голосом и что сказала; а ночь всю эту ни о чем и не думал, всё слушал, как ты во сне дышала, да как раза два шевельнулась…» — «Да ты, — засмеялась она, — пожалуй, и о том, что меня избил, не думаешь и не помнишь?» — «Может, говорю, и думаю, не знаю».
Этот демон шепнул ему в Летнем саду, когда он сидел, забывшись, под липой, что если Рогожину так надо было следить за ним
с самого утра и ловить его на
каждом шагу, то, узнав, что он не поедет в Павловск (что уже, конечно, было роковым для Рогожина сведением), Рогожин непременно пойдет туда, к тому дому, на Петербургской, и будет непременно сторожить там его, князя, давшего ему еще утром честное слово, что «не увидит ее», и что «не затем он в Петербург приехал».
Когда все деревья были наконец свезены на дачу и расставлены, Лебедев несколько раз в тот день сбегал по ступенькам террасы на улицу и
с улицы любовался на свое владение,
каждый раз мысленно надбавляя сумму, которую предполагал запросить
с будущего своего дачного жильца.
Это бы ничего-с, маленькая слабость, но сейчас уверял, что всю его жизнь,
с самого прапорщичьего чина и до самого одиннадцатого июня прошлого года, у него
каждый день меньше двухсот персон за стол не садилось.
Всю первоначальную аффектацию и напыщенность,
с которою она выступила читать, она прикрыла такою серьезностью и таким проникновением в дух и смысл поэтического произведения,
с таким смыслом произносила
каждое слово стихов,
с такою высшею простотой проговаривала их, что в конце чтения не только увлекла всеобщее внимание, но передачей высокого духа баллады как бы и оправдала отчасти ту усиленную аффектированную важность,
с которою она так торжественно вышла на средину террасы.
Из поднявшихся разговоров оказалось, что Евгений Павлович возвещал об этой отставке уже давным-давно; но
каждый раз говорил так несерьезно, что и поверить ему было нельзя. Да он и о серьезных-то вещах говорил всегда
с таким шутливым видом, что никак его разобрать нельзя, особенно если сам захочет, чтобы не разобрали.
— Так прочти же лучше ты, читай сейчас, вслух! вслух! — обратилась Лизавета Прокофьевна к Коле,
с нетерпением выхватив из рук князя газету, до которой тот едва еще успел дотронуться, — всем вслух, чтобы
каждому было слышно.
Он говорил одно, но так, как будто бы этими самыми словами хотел сказать совсем другое. Говорил
с оттенком насмешки и в то же время волновался несоразмерно, мнительно оглядывался, видимо путался и терялся на
каждом слове, так что всё это, вместе
с его чахоточным видом и
с странным, сверкающим и как будто исступленным взглядом, невольно продолжало привлекать к нему внимание.
Ипполит быстро обернулся к нему
с самою бешеною злобой, и
каждая черточка на лице его, казалось, трепетала и говорила.
Тот месяц в провинции, когда он чуть не
каждый день виделся
с нею, произвел на него действие ужасное, до того, что князь отгонял иногда даже воспоминания об этом еще недавнем времени.
Одним словом, был страшный беспорядок. Мне показалось
с первого взгляда, что оба они, и господин, и дама — люди порядочные, но доведенные бедностью до того унизительного состояния, в котором беспорядок одолевает наконец всякую попытку бороться
с ним и даже доводит людей до горькой потребности находить в самом беспорядке этом,
каждый день увеличивающемся, какое-то горькое и как будто мстительное ощущение удовольствия.
Я остался, но
с таким видом, который
каждую секунду показывал, что ужасно боюсь их стеснить (так и следовало).
В Москве жил один старик, один «генерал», то есть действительный статский советник,
с немецким именем; он всю свою жизнь таскался по острогам и по преступникам;
каждая пересыльная партия в Сибирь знала заранее, что на Воробьевых горах ее посетит «старичок генерал».
Он давал деньги, присылал необходимые вещи — портянки, подвертки, холста, приносил иногда душеспасительные книжки и оделял ими
каждого грамотного,
с полным убеждением, что они будут их дорогой читать и что грамотный прочтет неграмотному.
— Я понимаю, господа, — начал он, по-прежнему дрожа и осекаясь на
каждом слове, — что я мог заслужить ваше личное мщение, и… жалею, что замучил вас этим бредом (он указал на рукопись), а впрочем, жалею, что совсем не замучил… (он глупо улыбнулся), замучил, Евгений Павлыч? — вдруг перескочил он к нему
с вопросом, — замучил или нет? Говорите!
Он упал наконец в самом деле без чувств. Его унесли в кабинет князя, и Лебедев, совсем отрезвившийся, послал немедленно за доктором, а сам вместе
с дочерью, сыном, Бурдовским и генералом остался у постели больного. Когда вынесли бесчувственного Ипполита, Келлер стал среди комнаты и провозгласил во всеуслышание, разделяя и отчеканивая
каждое слово, в решительном вдохновении...
Почему тоже, пробудясь от сна и совершенно уже войдя в действительность, вы чувствуете почти
каждый раз, а иногда
с необыкновенною силой впечатления, что вы оставляете вместе со сном что-то для вас неразгаданное.
«Подличать, так подличать», — повторял он себе тогда
каждый день
с самодовольствием, но и
с некоторым страхом; «уж коли подличать, так уж доходить до верхушки, — ободрял он себя поминутно, — рутина в этих случаях оробеет, а мы не оробеем!» Проиграв Аглаю и раздавленный обстоятельствами, он совсем упал духом и действительно принес князю деньги, брошенные ему тогда сумасшедшею женщиной, которой принес их тоже сумасшедший человек.
Над князем она, говорят, смеется изо всех сил,
с утра до ночи, чтобы виду не показать, но уж наверно умеет сказать ему
каждый день что-нибудь потихоньку, потому что он точно по небу ходит, сияет…
— Я не совсем
с вами согласен, что ваш папаша
с ума сошел, — спокойно ответил он, — мне кажется, напротив, что ему ума даже прибыло за последнее время, ей-богу; вы не верите? Такой стал осторожный, мнительный, все-то выведывает,
каждое слово взвешивает… Об этом Капитошке он со мной ведь
с целью заговорил; представьте, он хотел навести меня на…
Келлер уже раза три забегал на минутку, и тоже
с видимым желанием поздравить: начинал
каждый раз восторженно и неясно, ничего не оканчивал и быстро стушевывался.
— Собственно, нам неизвестно,
с какими именно предложениями он писал, но писал
каждый день,
каждый час, и письмо за письмом!
Так, нам совершенно известно, что в продолжение этих двух недель князь целые дни и вечера проводил вместе
с Настасьей Филипповной, что она брала его
с собой на прогулки, на музыку; что он разъезжал
с нею
каждый день в коляске; что он начинал беспокоиться о ней, если только час не видел ее (стало быть, по всем признакам, любил ее искренно); что слушал ее
с тихою и кроткою улыбкой, о чем бы она ему ни говорила, по целым часам, и сам ничего почти не говоря.
Но Евгений Павлович не побоялся скомпрометировать себя, посетив князя, несмотря на то что опять стал бывать у Епанчиных
каждый день и был принят даже
с видимым усилением радушия.
— Этот Лебедев интригует против вас, князь, ей-богу! Они хотят вас под казенную опеку взять, можете вы себе это представить, со всем, со свободною волей и
с деньгами, то есть
с двумя предметами, отличающими
каждого из нас от четвероногого! Слышал, доподлинно слышал! Одна правда истинная!
Все эти дамы рассказывали потом, что князь осматривал в комнатах
каждую вещь, увидал на столике развернутую книгу из библиотеки для чтения, французский роман «Madame Bovary», заметил, загнул страницу, на которой была развернута книга, попросил позволения взять ее
с собой, и тут же, не выслушав возражения, что книга из библиотеки, положил ее себе в карман.
Они рассказали ему, что играла Настасья Филипповна
каждый вечер
с Рогожиным в дураки, в преферанс, в мельники, в вист, в свои козыри, — во все игры, и что карты завелись только в самое последнее время, по переезде из Павловска в Петербург, потому что Настасья Филипповна всё жаловалась, что скучно и что Рогожин сидит целые вечера, молчит и говорить ни о чем не умеет, и часто плакала; и вдруг на другой вечер Рогожин вынимает из кармана карты; тут Настасья Филипповна рассмеялась, и стали играть.
Но карт не оказалось; карты привозил всегда сам Рогожин в кармане,
каждый день по новой колоде, и потом увозил
с собой.
Но кроме того, стала известна и еще одна странная черта его характера; и так как эта черта хорошая, то мы и поспешим ее обозначить: после
каждого посещения Шнейдерова заведения Евгений Павлович, кроме Коли, посылает и еще одно письмо одному лицу в Петербург,
с самым подробнейшим и симпатичным изложением состояния болезни князя в настоящий момент.