Неточные совпадения
— Узелок ваш все-таки имеет некоторое значение, — продолжал чиновник, когда нахохотались досыта (замечательно,
что и сам обладатель узелка начал наконец смеяться, глядя на них,
что увеличило их веселость), — и хотя можно побиться,
что в нем не заключается золотых, заграничных свертков с наполеондорами и фридрихсдорами, ниже с голландскими арапчиками, о
чем можно еще заключить, хотя
бы только по штиблетам, облекающим иностранные башмаки ваши, но… если к вашему узелку прибавить в придачу такую будто
бы родственницу, как, примерно, генеральша Епанчина, то и узелок примет некоторое иное значение, разумеется, в том только случае, если генеральша Епанчина вам действительно родственница, и вы не ошибаетесь, по рассеянности…
что очень и очень свойственно человеку, ну
хоть… от излишка воображения.
С другой стороны, было очевидно,
что и сама Настасья Филипповна почти ничего не в состоянии сделать вредного, в смысле, например,
хоть юридическом; даже и скандала не могла
бы сделать значительного, потому
что так легко ее можно было всегда ограничить.
Одна мысль о том,
что она могла
бы быть для них
хоть чем-нибудь полезною, была
бы, кажется, для нее счастьем и гордостью.
Это правда,
что ей теперь тяжело и скучно, очень скучно; Афанасий Иванович угадал мечты ее; она желала
бы воскреснуть,
хоть не в любви, так в семействе, сознав новую цель; но
что о Гавриле Ардалионовиче она почти ничего не может сказать.
Самолюбивый и тщеславный до мнительности, до ипохондрии; искавший во все эти два месяца
хоть какой-нибудь точки, на которую мог
бы опереться приличнее и выставить себя благороднее; чувствовавший,
что еще новичок на избранной дороге и, пожалуй, не выдержит; с отчаяния решившийся наконец у себя дома, где был деспотом, на полную наглость, но не смевший решиться на это перед Настасьей Филипповной, сбивавшей его до последней минуты с толку и безжалостно державшей над ним верх; «нетерпеливый нищий», по выражению самой Настасьи Филипповны, о
чем ему уже было донесено; поклявшийся всеми клятвами больно наверстать ей всё это впоследствии, и в то же время ребячески мечтавший иногда про себя свести концы и примирить все противоположности, — он должен теперь испить еще эту ужасную чашу, и, главное, в такую минуту!
В эти два месяца он успел надуматься и решиться и дал себе слово во
что бы то ни стало сократить как-нибудь своего родителя,
хоть на время, и стушевать его, если возможно, даже из Петербурга, согласна или не согласна будет на то мать.
Князь, позвольте вас спросить, как вы думаете, мне вот всё кажется,
что на свете гораздо больше воров,
чем неворов, и
что нет даже такого самого честного человека, который
бы хоть раз в жизни чего-нибудь не украл.
Что же касается мужчин, то Птицын, например, был приятель с Рогожиным, Фердыщенко был как рыба в воде; Ганечка всё еще в себя прийти не мог, но
хоть смутно, а неудержимо сам ощущал горячечную потребность достоять до конца у своего позорного столба; старичок учитель, мало понимавший в
чем дело, чуть не плакал и буквально дрожал от страха, заметив какую-то необыкновенную тревогу кругом и в Настасье Филипповне, которую обожал, как свою внучку; но он скорее
бы умер,
чем ее в такую минуту покинул.
— Настасья Филипповна, полно, матушка, полно, голубушка, — не стерпела вдруг Дарья Алексеевна, — уж коли тебе так тяжело от них стало, так
что смотреть-то на них! И неужели ты с этаким отправиться хочешь,
хоть и за сто
бы тысяч! Правда, сто тысяч, ишь ведь! А ты сто тысяч-то возьми, а его прогони, вот как с ними надо делать; эх, я
бы на твоем месте их всех…
что в самом-то деле!
Одно только можно
бы было заключить постороннему наблюдателю, если
бы таковой тут случился:
что, судя по всем вышесказанным, хотя и немногим данным, князь все-таки успел оставить в доме Епанчиных особенное впечатление,
хоть и являлся в нем всего один раз, да и то мельком. Может быть, это было впечатление простого любопытства, объясняемого некоторыми эксцентрическими приключениями князя. Как
бы то ни было, а впечатление осталось.
— Да
хоть бы и знал,
что сегодня, из-за
чего же так раздражаться? — тихо промолвил князь в смущении.
Бурдовский уселся молча, немного опустив голову, и как
бы в сильной задумчивости. Уселся вслед за ним и племянник Лебедева, тоже вставший было его сопровождать; этот
хоть и не потерял головы и смелости, но, видимо, был озадачен сильно. Ипполит был нахмурен, грустен и как
бы очень удивлен. В эту минуту, впрочем, он до того сильно закашлялся,
что даже замарал свой платок кровью. Боксер был чуть не в испуге.
— Я
хоть женщина, а ни за
что бы не убежала, — заметила она чуть не обидчиво. — А впрочем, вы надо мной смеетесь и кривляетесь по вашему обыкновению, чтобы себе больше интересу придать; скажите: стреляют обыкновенно с двенадцати шагов? Иные и с десяти? Стало быть, это наверно быть убитым или раненым?
Ты, подлинно сказать, друг дома, Лев Николаич, и вообрази, сейчас оказывается,
хоть, впрочем, и не точно,
что Евгений Павлыч будто
бы уже больше месяца назад объяснился с Аглаей и получил будто
бы от нее формальный отказ.
Рогожин, видимо, понимал впечатление, которое производил; но
хоть он и сбивался вначале, говорил как
бы с видом какой-то заученной развязности, но князю скоро показалось,
что в нем не было ничего заученного и даже никакого особенного смущения: если была какая неловкость в его жестах и разговоре, то разве только снаружи; в душе этот человек не мог измениться.
Между нами был такой контраст, который не мог не сказаться нам обоим, особенно мне: я был человек, уже сосчитавший дни свои, а он — живущий самою полною, непосредственною жизнью, настоящею минутой, без всякой заботы о «последних» выводах, цифрах или о
чем бы то ни было, не касающемся того, на
чем… на
чем… ну
хоть на
чем он помешан; пусть простит мне это выражение господин Рогожин, пожалуй,
хоть как плохому литератору, не умевшему выразить свою мысль.
Даже напротив: я
хоть утром ему и не высказал ясно моей мысли, но я знаю,
что он ее понял; а эта мысль была такого свойства,
что по поводу ее, конечно, можно было прийти поговорить еще раз, хотя
бы даже и очень поздно.
Еще недавно рассмешило меня предположение:
что если
бы мне вдруг вздумалось теперь убить кого угодно,
хоть десять человек разом, или сделать что-нибудь самое ужасное,
что только считается самым ужасным на этом свете, то в какой просак поставлен
бы был предо мной суд с моими двумя-тремя неделями сроку и с уничтожением пыток и истязаний?
— То есть, это… как вам сказать? Это очень трудно сказать. Только ему, наверно, хотелось, чтобы все его обступили и сказали ему,
что его очень любят и уважают, и все
бы стали его очень упрашивать остаться в живых. Очень может быть,
что он вас имел всех больше в виду, потому
что в такую минуту о вас упомянул…
хоть, пожалуй, и сам не знал,
что имеет вас в виду.
«Когда вы развернете это письмо (так начиналось первое послание), вы прежде всего взглянете на подпись. Подпись всё вам скажет и всё разъяснит, так
что мне нечего пред вами оправдываться и нечего вам разъяснять. Будь я
хоть сколько-нибудь вам равна, вы
бы могли еще обидеться такою дерзостью; но кто я и кто вы? Мы две такие противоположности, и я до того пред вами из ряду вон,
что я уже никак не могу вас обидеть, даже если б и захотела».
«Ради бога, не думайте обо мне ничего; не думайте тоже,
что я унижаю себя тем,
что так пишу вам, или
что я принадлежу к таким существам, которым наслаждение себя унижать, хотя
бы даже и из гордости. Нет, у меня свои утешения; но мне трудно вам разъяснить это. Мне трудно было
бы даже и себе сказать это ясно,
хоть я и мучаюсь этим. Но я знаю,
что не могу себя унизить даже и из припадка гордости. А к самоунижению от чистоты сердца я не способна. А стало быть, я вовсе и не унижаю себя.
А может быть, сестры Аглаи и намеренно в чем-нибудь проболтались, чтоб и самим что-нибудь узнать от Варвары Ардалионовны; могло быть, наконец, и то,
что и они не хотели отказать себе в женском удовольствии немного подразнить подругу, хотя
бы и детства: не могли же они не усмотреть во столько времени
хоть маленького краешка ее намерений.
— За вас? Боюсь? — вся вспыхнула Аглая, — отчего мне бояться за вас,
хоть бы вы…
хоть бы вы совсем осрамились?
Что мне? И как вы можете такие слова употреблять?
Что значит: «срезался»? Это дрянное слово, пошлое.
Тут были люди, которые никогда и ни за
что не признали
бы Епанчиных
хоть сколько-нибудь себе равными.
Этот «сановник», муж ее, почему-то покровитель Епанчиных с самой их молодости, председательствовавший тут же, был до того громадным лицом в глазах Ивана Федоровича,
что тот, кроме благоговения и страху, ничего не мог ощущать в его присутствии и даже презирал
бы себя искренно, если
бы хоть одну минуту почел себя ему равным, а его не Юпитером Олимпийским.
Она состояла отчасти в том,
что если Рогожин в Петербурге, то хотя
бы он и скрывался на время, а все-таки непременно кончит тем,
что придет к нему, к князю, с добрым или с дурным намерением, пожалуй,
хоть как тогда.