Цитаты со словом «это»
Не утерпев, я сел записывать
эту историю моих первых шагов на жизненном поприще, тогда как мог бы обойтись и без того.
Если я вдруг вздумал записать слово в слово все, что случилось со мной с прошлого года, то вздумал
это вследствие внутренней потребности: до того я поражен всем совершившимся.
Однако вот и предисловие; более, в
этом роде, ничего не будет.
Но объяснить, кого я встретил, так, заранее, когда никто ничего не знает, будет пошло; даже, я думаю, и тон
этот пошл: дав себе слово уклоняться от литературных красот, я с первой строки впадаю в эти красоты.
Как
это так выходит, что у человека умного высказанное им гораздо глупее того, что в нем остается?
Я
это не раз замечал за собой и в моих словесных отношениях с людьми за весь этот последний роковой год и много мучился этим.
Я предполагаю, что в
это время он был еще чем-то весьма безличным.
Любопытно, что
этот человек, столь поразивший меня с самого детства, имевший такое капитальное влияние на склад всей души моей и даже, может быть, еще надолго заразивший собою все мое будущее, этот человек даже и теперь в чрезвычайно многом остается для меня совершенною загадкой.
Но, собственно, об
этом после.
Этим человеком и без того будет наполнена вся тетрадь моя.
Сведения об
этой, столь рано его оставившей, супруге довольно у меня неполны и теряются в моих материалах; да и много из частных обстоятельств жизни Версилова от меня ускользнуло, до того он был всегда со мною горд, высокомерен, замкнут и небрежен, несмотря, минутами, на поражающее как бы смирение его передо мною.
Дворовых в
этом имении было значительно много; между ними был и садовник Макар Иванов Долгорукий.
Это было, конечно, глупо, но это было.
И каждый-то раз я обязан был всем
этим праздным людям объяснять...
Это просто стало сводить меня наконец с ума.
Иным, по-видимому,
это совершенно было не нужно; да и не знаю, к какому бы черту это могло быть хоть кому-нибудь нужно?
И он прав: ничего нет глупее, как называться Долгоруким, не будучи князем.
Эту глупость я таскаю на себе без вины. Впоследствии, когда я стал уже очень сердиться, то на вопрос: ты князь? всегда отвечал...
Я выдумал
это уже в шестом классе гимназии, и хоть вскорости несомненно убедился, что глуп, но все-таки не сейчас перестал глупить. Помню, что один из учителей — впрочем, он один и был — нашел, что я «полон мстительной и гражданской идеи». Вообще же приняли эту выходку с какою-то обидною для меня задумчивостью. Наконец, один из товарищей, очень едкий малый и с которым я всего только в год раз разговаривал, с серьезным видом, но несколько смотря в сторону, сказал мне...
Итак, в числе
этой дворни, которой было множество и кроме Макара Иванова, была одна девица, и была уже лет восемнадцати, когда пятидесятилетний Макар Долгорукий вдруг обнаружил намерение на ней жениться.
Это — Татьяна Павловна Пруткова.
Она не то что управляла, но по соседству надзирала над имением Версилова (в пятьсот душ), и
этот надзор, как я слышал, стоил надзора какого-нибудь управляющего из ученых.
Впрочем, до знаний ее мне решительно нет дела; я только хочу прибавить, откинув всякую мысль лести и заискивания, что
эта Татьяна Павловна — существо благородное и даже оригинальное.
Софья Андреева (
эта восемнадцатилетняя дворовая, то есть мать моя) была круглою сиротою уже несколько лет; покойный же отец ее, чрезвычайно уважавший Макара Долгорукого и ему чем-то обязанный, тоже дворовый, шесть лет перед тем, помирая, на одре смерти, говорят даже, за четверть часа до последнего издыхания, так что за нужду можно бы было принять и за бред, если бы он и без того не был неправоспособен, как крепостной, подозвав Макара Долгорукого, при всей дворне и при присутствовавшем священнике, завещал ему вслух и настоятельно, указывая на дочь: «Взрасти и возьми за себя».
Это был человек, который и тогда уже умел «показать себя».
В глазах ее
этот брак с Макаром Ивановым был давно уже делом решенным, и все, что тогда с нею произошло, она нашла превосходным и самым лучшим; под венец пошла с самым спокойным видом, какой только можно иметь в таких случаях, так что сама уж Татьяна Павловна назвала ее тогда рыбой.
Все
это о тогдашнем характере матери я слышал от самой же Татьяны Павловны.
Версилов приехал в деревню ровно полгода спустя после
этой свадьбы.
Я вполне готов верить, как уверял он меня прошлого года сам, с краской в лице, несмотря на то, что рассказывал про все
это с самым непринужденным и «остроумным» видом, что романа никакого не было вовсе и что все вышло так.
Верю, что так, и русское словцо
это: так — прелестно; но все-таки мне всегда хотелось узнать, с чего именно у них могло произойти.
Сам я ненавидел и ненавижу все
эти мерзости всю мою жизнь.
Вопрос
этот важен для меня тем, что в нем чрезвычайно любопытною стороною рисуется этот человек.
Он сам,
этот мрачный и закрытый человек, с тем милым простодушием, которое он черт знает откуда брал (точно из кармана), когда видел, что это необходимо, — он сам говорил мне, что тогда он был весьма «глупым молодым щенком» и не то что сентиментальным, а так, только что прочел «Антона Горемыку» и «Полиньку Сакс» — две литературные вещи, имевшие необъятное цивилизующее влияние на тогдашнее подрастающее поколение наше.
В какой же форме мог начать
этот «глупый щенок» с моей матерью?
Да, действительно, я еще не смыслю, хотя сознаюсь в
этом вовсе не из гордости, потому что знаю, до какой степени глупа в двадцатилетнем верзиле такая неопытность; только я скажу этому господину, что он сам не смыслит, и докажу ему это.
В
этом я убежден, несмотря на то что ничего не знаю, и если бы было противное, то надо бы было разом низвести всех женщин на степень простых домашних животных и в таком только виде держать их при себе; может быть, этого очень многим хотелось бы.
А человеку, который приехал с «Антоном Горемыкой», разрушать, на основании помещичьего права, святость брака, хотя и своего дворового, было бы очень зазорно перед самим собою, потому что, повторяю, про
этого «Антона Горемыку» он еще не далее как несколько месяцев тому назад, то есть двадцать лет спустя, говорил чрезвычайно серьезно.
Я приставал к нему раз-другой прошлого года, когда можно было с ним разговаривать (потому что не всегда можно было с ним разговаривать), со всеми
этими вопросами и заметил, что он, несмотря на всю свою светскость и двадцатилетнее расстояние, как-то чрезвычайно кривился.
По крайней мере с тем видом светской брезгливости, которую он неоднократно себе позволял со мною, он, я помню, однажды промямлил как-то странно: что мать моя была одна такая особа из незащищенных, которую не то что полюбишь, — напротив, вовсе нет, — а как-то вдруг почему-то пожалеешь, за кротость, что ли, впрочем, за что? —
это всегда никому не известно, но пожалеешь надолго; пожалеешь и привяжешься…
Вот что он сказал мне; и если
это действительно было так, то я принужден почесть его вовсе не таким тогдашним глупым щенком, каким он сам себя для того времени аттестует.
Все
это, конечно, я наговорил в какую-то как бы похвалу моей матери, а между тем уже заявил, что о ней, тогдашней, не знал вовсе.
Уж одни размеры, в которые развилась их любовь, составляют загадку, потому что первое условие таких, как Версилов, —
это тотчас же бросить, если достигнута цель.
Но полюбить на всю жизнь —
это слишком.
Не ручаюсь, что он любил ее, но что он таскал ее за собою всю жизнь —
это верно.
Я слышал, что с дворовыми девушками
это иногда случалось во времена крепостного права, да еще с самыми честными.
Я
это понимаю, и подлец тот, который объяснит это лишь одним только крепостным правом и «приниженностью»!
Итак, мог же, стало быть,
этот молодой человек иметь в себе столько самой прямой и обольстительной силы, чтобы привлечь такое чистое до тех пор существо и, главное, такое совершенно разнородное с собою существо, совершенно из другого мира и из другой земли, и на такую явную гибель?
Цитаты из русской классики со словом «это»
Предложения со словом «этот»
- Эти задачи, однако, будут определены нашими указаниями, которые пока ещё не даны, но теперь уже пришло время это сделать.
- Эти слова французского врача, написанные в 1545 году, могли бы принадлежать любому всесторонне образованному человеку этого времени, желающему дать характеристику своему веку.
- Это серьёзнее – одно слово этого человека могло бы поднять на воздух, как пёрышко, целый мир парламентских говорунов, дипломатов и бюрократов…
- (все предложения)
Афоризмы русских писателей со словом «этот»
- Гений — это нация в одном лице.
- Хорошая книга — это ручеек, по которому в человеческую душу втекает добро.
- Никогда мы не знаем, что именно может повернуть нашу жизнь, скривить ее линию. Нам это не дано.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно