Неточные совпадения
Напротив, как бы рассмотрев меня всего, до последней черты,
в эти пять или десять секунд молчания, он вдруг улыбнулся и даже тихо и неслышно засмеялся, и хоть смех прошел скоро, но светлый, веселый след его остался
в его лице и,
главное,
в глазах, очень голубых, лучистых, больших, но с опустившимися и припухшими от старости веками, и окруженных бесчисленными крошечными морщинками.
— Нет-с, уж наверно не воротился, да и не воротится, может, и совсем, — проговорила она, смотря на меня тем самым вострым и вороватым
глазом и точно так же не спуская его с меня, как
в то уже описанное мною посещение, когда я лежал больной. Меня,
главное, взорвало, что тут опять выступали их какие-то тайны и глупости и что эти люди, видимо, не могли обойтись без тайн и без хитростей.
Неточные совпадения
Сдерживая улыбку удовольствия, он пожал плечами, закрыв
глаза, как бы говоря, что это не может радовать его. Графиня Лидия Ивановна знала хорошо, что это одна из его
главных радостей, хотя он никогда и не признается
в этом.
— Не могу сказать, чтоб я был вполне доволен им, — поднимая брови и открывая
глаза, сказал Алексей Александрович. — И Ситников не доволен им. (Ситников был педагог, которому было поручено светское воспитание Сережи.) Как я говорил вам, есть
в нем какая-то холодность к тем самым
главным вопросам, которые должны трогать душу всякого человека и всякого ребенка, — начал излагать свои мысли Алексей Александрович, по единственному, кроме службы, интересовавшему его вопросу — воспитанию сына.
При этих словах
глаза братьев встретились, и Левин, несмотря на всегдашнее и теперь особенно сильное
в нем желание быть
в дружеских и,
главное, простых отношениях с братом, почувствовал, что ему неловко смотреть на него. Он опустил
глаза и не знал, что сказать.
Она вытянула лицо и, полузакрыв
глаза, быстро изменила выражение лица, сложила руки, и Вронский
в ее красивом лице вдруг увидал то самое выражение лица, с которым поклонился ему Алексей Александрович. Он улыбнулся, а она весело засмеялась тем милым грудным смехом, который был одною из
главных ее прелестей.
Понемногу он потерял все, кроме
главного — своей странной летящей души; он потерял слабость, став широк костью и крепок мускулами, бледность заменил темным загаром, изысканную беспечность движений отдал за уверенную меткость работающей руки, а
в его думающих
глазах отразился блеск, как у человека, смотрящего на огонь.