Неточные совпадения
Без сомнения, возразят, что это уж
поэзия и что никогда я не выпущу миллионов, если они попадутся,
и не обращусь
в саратовского нищего.
Искусство, la poesie dans la vie, [
Поэзия в жизни (франц.).] вспоможение несчастным
и она, библейская красота. Quelle charmante personne, а? Les chants de Salomon… non, ce n'est pas Salomon, c'est David qui mettait une jeune belle dans son lit pour se chauffer dans sa vieillesse.
Неточные совпадения
Левин доказывал, что ошибка Вагнера
и всех его последователей
в том, что музыка хочет переходить
в область чужого искусства, что так же ошибается
поэзия, когда описывает черты лиц, что должна делать живопись,
и, как пример такой ошибки, он привел скульптора, который вздумал высекать из мрамора тени поэтических образов, восстающие вокруг фигуры поэта на пьедестале.
Она знала, что
в области политики, философии богословия Алексей Александрович сомневался или отыскивал; но
в вопросах искусства
и поэзии,
в особенности музыки, понимания которой он был совершенно лишен, у него были самые определенные
и твердые мнения.
Разговор зашел о новом направлении искусства, о новой иллюстрации Библии французским художником. Воркуев обвинял художника
в реализме, доведенном до грубости. Левин сказал, что Французы довели условность
в искусстве как никто
и что поэтому они особенную заслугу видят
в возвращении к реализму.
В том, что они уже не лгут, они видят
поэзию.
— Долли, постой, душенька. Я видела Стиву, когда он был влюблен
в тебя. Я помню это время, когда он приезжал ко мне
и плакал, говоря о тебе,
и какая
поэзия и высота была ты для него,
и я знаю, что чем больше он с тобой жил, тем выше ты для него становилась. Ведь мы смеялись бывало над ним, что он к каждому слову прибавлял: «Долли удивительная женщина». Ты для него божество всегда была
и осталась, а это увлечение не души его…
Он прочел все, что было написано во Франции замечательного по части философии
и красноречия
в XVIII веке, основательно знал все лучшие произведения французской литературы, так что мог
и любил часто цитировать места из Расина, Корнеля, Боало, Мольера, Монтеня, Фенелона; имел блестящие познания
в мифологии
и с пользой изучал, во французских переводах, древние памятники эпической
поэзии, имел достаточные познания
в истории, почерпнутые им из Сегюра; но не имел никакого понятия ни о математике, дальше арифметики, ни о физике, ни о современной литературе: он мог
в разговоре прилично умолчать или сказать несколько общих фраз о Гете, Шиллере
и Байроне, но никогда не читал их.