— Во-первых,
узнайте факт: год с лишком назад, вот в то самое лето Эмса, Лидии и Катерины Николавны, и потом Парижа, именно в то время, когда я отправился на два месяца в Париж, в Париже мне недостало, разумеется, денег.
Неточные совпадения
Я содрогнулся внутри себя. Конечно, все это была случайность: он ничего не
знал и говорил совсем не о том, хоть и помянул Ротшильда; но как он мог так верно определить мои чувства: порвать с ними и удалиться? Он все предугадал и наперед хотел засалить своим цинизмом трагизм
факта. Что злился он ужасно, в том не было никакого сомнения.
— Я не
знаю, известен ли этот
факт… и так ли это, — пробормотал я, — но я удивляюсь, что вы считаете это все так естественным, а между тем давно ли Крафт говорил, волновался, сидел между нами? Неужто вам хоть не жаль его?
—
Знаю, мой друг. А ты… ты когда же был давеча у Анны Андреевны, в котором именно часу то есть? Это мне надо для одного
факта.
О том, что вышло, — про то я
знаю: о вашей обоюдной вражде и о вашем отвращении, так сказать, обоюдном друг от друга я
знаю, слышал, слишком слышал, еще в Москве слышал; но ведь именно тут прежде всего выпрыгивает наружу
факт ожесточенного отвращения, ожесточенность неприязни, именно нелюбви, а Анна Андреевна вдруг задает вам: «Любите ли?» Неужели она так плохо рансеньирована?
Не
знаю, смогу ли передать это ясно; но только вся душа его была возмущена именно от
факта, что с ним это могло случиться.
Я не нашел нужным скрывать и, почти в раздражении на Версилова, передал все о вчерашнем письме к нему Катерины Николаевны и об эффекте письма, то есть о воскресении его в новую жизнь. К удивлению моему,
факт письма ее нимало не удивил, и я догадался, что она уже о нем
знала.
Неточные совпадения
— Этот вопрос занимает теперь лучшие умы в Европе. Шульце-Деличевское направление… Потом вся эта громадная литература рабочего вопроса, самого либерального Лассалевского направления… Мильгаузенское устройство — это уже
факт, вы, верно,
знаете.
Отвечая на них, он проговорил три четверти часа, беспрестанно прерываемый и переспрашиваемый, и успел передать все главнейшие и необходимейшие
факты, какие только
знал из последнего года жизни Родиона Романовича, заключив обстоятельным рассказом о болезни его.
Это я наверно, даже по
фактам, знаю-с.
И квартира не
факт, а бред; я
знаю, что им говорить…
— Лжешь, ничего не будет! Зови людей! Ты
знал, что я болен, и раздражить меня хотел, до бешенства, чтоб я себя выдал, вот твоя цель! Нет, ты
фактов подавай! Я все понял! У тебя
фактов нет, у тебя одни только дрянные, ничтожные догадки, заметовские!.. Ты
знал мой характер, до исступления меня довести хотел, а потом и огорошить вдруг попами да депутатами [Депутаты — здесь: понятые.]… Ты их ждешь? а? Чего ждешь? Где? Подавай!