Неточные совпадения
Закат
солнца (почему Крафт удивился, что я не
люблю заката?) навел на меня какие-то новые и неожиданные ощущения совсем не к месту.
— Ах, как жаль! Какой жребий! Знаешь, даже грешно, что мы идем такие веселые, а ее душа где-нибудь теперь летит во мраке, в каком-нибудь бездонном мраке, согрешившая, и с своей обидой… Аркадий, кто в ее грехе виноват? Ах, как это страшно! Думаешь ли ты когда об этом мраке? Ах, как я боюсь смерти, и как это грешно! Не
люблю я темноты, то ли дело такое
солнце! Мама говорит, что грешно бояться… Аркадий, знаешь ли ты хорошо маму?
«Пусть завтра последний день мой, — думал бы каждый, смотря на заходящее
солнце, — но все равно, я умру, но останутся все они, а после них дети их» — и эта мысль, что они останутся, все так же
любя и трепеща друг за друга, заменила бы мысль о загробной встрече.
Все эти последние дни стояло яркое, высокое, весеннее
солнце, и я все припоминал про себя то солнечное утро, когда мы, прошлою осенью, шли с нею по улице, оба радуясь и надеясь и
любя друг друга.
Я как-то особенно
люблю солнце, мне нравится самое имя его, сладкие звуки имени, звон, скрытый в них; люблю, закрыв глаза, подставить лицо горячему лучу, поймать его на ладонь руки, когда он проходит мечом сквозь щель забора или между ветвей.
— А мне сегодня скучно, — сказала Лилечка, — так, что-то нехорошо. Должно быть, от погоды: я
люблю солнце, а это такая гадость. Кусаться от злости хочется.
Неточные совпадения
Сергей Иванович
любил лечь в траву на
солнце и лежать так, жарясь, и лениво болтать.
— Эта княжна Мери прехорошенькая, — сказал я ему. — У нее такие бархатные глаза — именно бархатные: я тебе советую присвоить это выражение, говоря об ее глазах; нижние и верхние ресницы так длинны, что лучи
солнца не отражаются в ее зрачках. Я
люблю эти глаза без блеска: они так мягки, они будто бы тебя гладят… Впрочем, кажется, в ее лице только и есть хорошего… А что, у нее зубы белы? Это очень важно! жаль, что она не улыбнулась на твою пышную фразу.
Татьяна (русская душою, // Сама не зная почему) // С ее холодною красою //
Любила русскую зиму, // На
солнце иней в день морозный, // И сани, и зарею поздной // Сиянье розовых снегов, // И мглу крещенских вечеров. // По старине торжествовали // В их доме эти вечера: // Служанки со всего двора // Про барышень своих гадали // И им сулили каждый год // Мужьев военных и поход.
«Что, кумушка, ты так грустна?» // Ей с ветки ласково Голубка ворковала: // «Или о том, что миновала // У нас весна // И с ней любовь, спустилось
солнце ниже, // И что к зиме мы стали ближе?» — // «Как, бедной, мне не горевать?» // Кукушка говорит: «Будь ты сама судьёю: //
Любила счастливо я нынешней весною, // И, наконец, я стала мать;
— На сем месте я
люблю философствовать, глядя на захождение
солнца: оно приличествует пустыннику. А там, подальше, я посадил несколько деревьев, любимых Горацием. [Гораций Флакк Квинт (65–8 гг. до н. э.) — знаменитый римский поэт. В своих одах и посланиях воспевал наслаждения жизнью на лоне природы.]