Неточные совпадения
Версилов еще недавно имел огромное влияние на дела этого старика и был его другом, странным другом, потому что этот бедный
князь, как я
заметил, ужасно боялся его, не только в то время, как я поступил, но, кажется, и всегда во всю дружбу.
Я говорил об этом Версилову, который с любопытством меня выслушал; кажется, он не ожидал, что я в состоянии делать такие замечания, но
заметил вскользь, что это явилось у
князя уже после болезни и разве в самое только последнее время.
Вошли две дамы, обе девицы, одна — падчерица одного двоюродного брата покойной жены
князя, или что-то в этом роде, воспитанница его, которой он уже выделил приданое и которая (
замечу для будущего) и сама была с деньгами; вторая — Анна Андреевна Версилова, дочь Версилова, старше меня тремя годами, жившая с своим братом у Фанариотовой и которую я видел до этого времени всего только раз в моей жизни, мельком на улице, хотя с братом ее, тоже мельком, уже имел в Москве стычку (очень может быть, и упомяну об этой стычке впоследствии, если место будет, потому что в сущности не стоит).
— А это… а это — мой милый и юный друг Аркадий Андреевич Дол… — пролепетал
князь,
заметив, что она мне поклонилась, а я все сижу, — и вдруг осекся: может, сконфузился, что меня с ней знакомит (то есть, в сущности, брата с сестрой). Подушка тоже мне поклонилась; но я вдруг преглупо вскипел и вскочил с места: прилив выделанной гордости, совершенно бессмысленной; все от самолюбия.
— Эх, ce petit espion. Во-первых, вовсе и не espion, потому что это я, я его настояла к
князю поместить, а то он в Москве помешался бы или помер с голоду, — вот как его аттестовали оттуда; и главное, этот грубый мальчишка даже совсем дурачок, где ему быть шпионом?
Замечу еще черту: несмотря на ласковость и простодушие, никогда это лицо не становилось веселым; даже когда
князь хохотал от всего сердца, вы все-таки чувствовали, что настоящей, светлой, легкой веселости как будто никогда не было в его сердце…
Я потихоньку
заметил, что
князь иногда очень пристально меня оглядывал.
Я быстро притворил дверь, и вошедший из другой двери
князь ничего не
заметил.
Замечу кстати, что
князь вначале был им решительно очарован, в особенности речами его, даже приходил в восторг и несколько раз мне высказывался.
Замечу, что эта идея очень волновала иногда
князя, несмотря на весь его вид прогрессизма, и я даже подозреваю, что многое дурное в его жизни произошло и началось из этой идеи: ценя свое княжество и будучи нищим, он всю жизнь из ложной гордости сыпал деньгами и затянулся в долги.
— Тоже не знаю,
князь; знаю только, что это должно быть нечто ужасно простое, самое обыденное и в глаза бросающееся, ежедневное и ежеминутное, и до того простое, что мы никак не можем поверить, чтоб оно было так просто, и, естественно, проходим мимо вот уже многие тысячи лет, не
замечая и не узнавая.
С
князем он был на дружеской ноге: они часто вместе и заодно играли; но
князь даже вздрогнул, завидев его, я
заметил это с своего места: этот мальчик был всюду как у себя дома, говорил громко и весело, не стесняясь ничем и все, что на ум придет, и, уж разумеется, ему и в голову не могло прийти, что наш хозяин так дрожит перед своим важным гостем за свое общество.
— О, я не вам! — быстро ответил я, но уж Стебельков непозволительно рассмеялся, и именно, как объяснилось после, тому, что Дарзан назвал меня
князем. Адская моя фамилия и тут подгадила. Даже и теперь краснею от мысли, что я, от стыда конечно, не
посмел в ту минуту поднять эту глупость и не заявил вслух, что я — просто Долгорукий. Это случилось еще в первый раз в моей жизни. Дарзан в недоумении глядел на меня и на смеющегося Стебелькова.
— Даже
князь заметил, что вы очень часто заходите к Катерине Николаевне. Он вчера говорил и смеялся, — сказала Анна Андреевна.
В эту минуту я вдруг
заметил сзади меня
князя и Дарзана: они только что вернулись с своего банка, и как узнал я после, проигравшись там в пух.
— Проигрался, нет денег, — ответил он сухо;
князь же решительно как будто не
заметил и не узнал меня.
Заметьте, наш род Сокольских старше, чем род
князя Николая Ивановича: они — младшая линия, даже побочная, почти спорная…
Я нарочно
заметил об «акциях», но, уж разумеется, не для того, чтоб рассказать ему вчерашний секрет
князя. Мне только захотелось сделать намек и посмотреть по лицу, по глазам, знает ли он что-нибудь про акции? Я достиг цели: по неуловимому и мгновенному движению в лице его я догадался, что ему, может быть, и тут кое-что известно. Я не ответил на его вопрос: «какие акции», а промолчал; а он, любопытно это, так и не продолжал об этом.
— Или идиотка; впрочем, я думаю, что и сумасшедшая. У нее был ребенок от
князя Сергея Петровича (по сумасшествию, а не по любви; это — один из подлейших поступков
князя Сергея Петровича); ребенок теперь здесь, в той комнате, и я давно хотел тебе показать его.
Князь Сергей Петрович не
смел сюда приходить и смотреть на ребенка; это был мой с ним уговор еще за границей. Я взял его к себе, с позволения твоей мамы. С позволения твоей мамы хотел тогда и жениться на этой… несчастной…
Князь сидел на диване за круглым столом, а Анна Андреевна в другом углу, у другого накрытого скатертью стола, на котором кипел вычищенный как никогда хозяйский самовар, приготовляла ему чай. Я вошел с тем же строгим видом в лице, и старичок, мигом
заметив это, так и вздрогнул, и улыбка быстро сменилась в лице его решительно испугом; но я тотчас же не выдержал, засмеялся и протянул ему руки; бедный так и бросился в мои объятия.
— Но как же вы поздоровели,
князь, какой у вас прекрасный, свежий, здоровый вид! —
заметил я. Увы! все было наоборот: это была мумия, а я так только сказал, чтоб его ободрить.
Неточные совпадения
— Слыхал, господа головотяпы! — усмехнулся
князь («и таково ласково усмехнулся, словно солнышко просияло!» —
замечает летописец), — весьма слыхал! И о том знаю, как вы рака с колокольным звоном встречали — довольно знаю! Об одном не знаю, зачем же ко мне-то вы пожаловали?
Князь отошел, стараясь не дать
заметить, как ему смешна была вся эта комедия.
Вскоре приехал
князь Калужский и Лиза Меркалова со Стремовым. Лиза Меркалова была худая брюнетка с восточным ленивым типом лица и прелестными, неизъяснимыми, как все говорили, глазами. Характер ее темного туалета (Анна тотчас же
заметила и оценила это) был совершенно соответствующий ее красоте. Насколько Сафо была крута и подбориста, настолько Лиза была мягка и распущенна.
— Скоро устроились! — сказал старый
князь, стараясь быть равнодушным; но Левин
заметил, что глаза его были влажны, когда он обратился к нему.
— А ты разве её знал, папа? — спросила Кити со страхом,
замечая зажегшийся огонь насмешки в глазах
князя при упоминании о мадам Шталь.