Неточные совпадения
Внешние отношения Алексея Александровича с женою были такие же, как и прежде. Единственная разница состояла в том, что он еще более был занят, чем прежде. Как и в прежние года, он с открытием весны поехал
на воды
за границу поправлять свое расстраиваемое ежегодно усиленным зимним трудом здоровье и, как обыкновенно, вернулся в июле и тотчас же с увеличенною энергией взялся
за свою обычную
работу. Как и обыкновенно, жена его переехала
на дачу, а он остался в Петербурге.
Она жила гувернанткой в богатом доме и имела случай быть
за границей, проехала всю Германию и смешала всех немцев в одну толпу курящих коротенькие трубки и поплевывающих сквозь зубы приказчиков, мастеровых, купцов, прямых, как палка, офицеров с солдатскими и чиновников с будничными лицами, способных только
на черную
работу,
на труженическое добывание денег,
на пошлый порядок, скучную правильность жизни и педантическое отправление обязанностей: всех этих бюргеров, с угловатыми манерами, с большими грубыми руками, с мещанской свежестью в лице и с грубой речью.
На деньги эти он нанял щегольскую квартиру, отлично меблировал ее; потом съездил
за границу, добился там, чтобы в газетах было напечатано «О
работах молодого русского врача Перехватова»; сделал затем в некоторых медицинских обществах рефераты; затем, возвратившись в Москву, завел себе карету, стал являться во всех почти клубах, где заметно старался заводить знакомства, и злые языки (из медиков, разумеется) к этому еще прибавляли, что Перехватов нарочно заезжал в московский трактир ужинать, дружился там с половыми и, оделив их карточками своими, поручал им, что если кто из публики спросит о докторе, так они
на него бы указывали желающим и подавали бы эти вот именно карточки,
на которых подробно было обозначено время, когда он у себя принимает и когда делает визиты.
Сегодня Л. был у меня. Очень хвалил. Сделал несколько замечаний относительно разных мелочей, но в общем очень хвалил. Если бы профессора взглянули
на мою картину его глазами! Неужели я не получу, наконец, того, к чему стремится каждый ученик академии, — золотой медали? Медаль, четыре года жизни
за границей, да еще
на казенный счет, впереди — профессура… Нет, я не ошибся, бросив эту печальную будничную
работу, грязную
работу, где
на каждом шагу натыкаешься
на какого-нибудь рябининского глухаря.
Я о нем в мою последнюю поездку
за границу наслышался еще по дороге — преимущественно в Вене и в Праге, где его знали, и он меня чрезвычайно заинтересовал. Много странных разновидностей этих каиновых детей встречал я
на своем веку, но такого экземпляра не видывал. И мне захотелось с ним познакомиться — что было и кстати, так как я ехал с литературною
работою, для которой мне был нужен переписчик. Шерамур же, говорят, исполнял эти занятия очень изрядно.