Неточные совпадения
Они привязались сами: они стали браниться, они гораздо сквернее бранились, чем я: и молокосос, и без кушанья оставить надо, и нигилист, и городовому отдадут, и что я потому привязался, что они одни и слабые женщины, а был бы с ними мужчина, так я бы сейчас
хвост поджал.
Действительно, кто-то тихонько шел по гальке. Через минуту мы услышали, как зверь опять встряхнулся. Должно быть, животное услышало нас и остановилось. Я взглянул на мулов. Они жались друг к другу и, насторожив уши, смотрели по направлению к реке. Собаки тоже выражали беспокойство. Альпа забилась в самый угол палатки и дрожала, а Леший
поджал хвост, прижал уши и боязливо поглядывал по сторонам.
Пока наши собаки, с обычным, их породе свойственным, китайским церемониалом, снюхивались с новой для них личностью, которая, видимо, трусила,
поджимала хвост, закидывала уши и быстро перевертывалась всем телом, не сгибая коленей и скаля зубы, незнакомец подошел к нам и чрезвычайно вежливо поклонился.
— А кому же как не ему и быть у нас господином, — прервала Егоровна. — Напрасно Кирила Петрович и горячится. Не на робкого напал: мой соколик и сам за себя постоит, да и, бог даст, благодетели его не оставят. Больно спесив Кирила Петрович! а небось
поджал хвост, когда Гришка мой закричал ему: вон, старый пес! — долой со двора!
Неточные совпадения
— Бредит! — закричал хмельной Разумихин, — а то как бы он смел! Завтра вся эта дурь выскочит… А сегодня он действительно его выгнал. Это так и было. Ну, а тот рассердился… Ораторствовал здесь, знания свои выставлял, да и ушел,
хвост поджав…
Мне вздумалось дотронуться ей до
хвоста горячей сигарой: вдруг змея начала биться, извиваться,
поджимать и опускать
хвост.
Вдруг Леший остановился,
поджал под себя
хвост, сгорбился и, прижав уши, со страхом стал озираться по сторонам.
— А, а! — с укоризной заговорила волчья шуба, — с двунадесятью язык на Россию шел, Москву сжег, окаянный, крест с Ивана Великого стащил, а теперь — мусье, мусье! а теперь и
хвост поджал! По делам вору и мука… Пошел, Филька-а!
Но злополучный пудель только вздрагивал и не решался разинуть рот; он продолжал сидеть,
поджавши болезненно
хвост, и, скривив морду, уныло моргал и щурился, словно говорил про себя: известно, воля ваша!