Неточные совпадения
Татьяна Павловна,
помните ли, как недели две спустя после моего водворения Тушар написал к вам
письмо, — нет?
— Ты твердо
помнишь, мой милый, об этом
письме, что Крафт его сжег на свечке? Ты не ошибаешься?
Я запомнил себя в комнате Версилова, на его диване;
помню вокруг меня лица Версилова, мамы, Лизы,
помню очень, как Версилов говорил мне о Зерщикове, о князе, показывал мне какое-то
письмо, успокоивал меня.
— У Зерщикова, где мы виделись в последний раз, ну вот перед вашим
письмом? Вы тогда тоже были в ужасном волнении, но тогда и теперь — это такая разница, что я даже ужасаюсь на вас… Или вы не
помните?
Помню даже промелькнувшую тогда одну догадку: именно безобразие и бессмыслица той последней яростной вспышки его при известии о Бьоринге и отсылка оскорбительного тогдашнего
письма; именно эта крайность и могла служить как бы пророчеством и предтечей самой радикальной перемены в чувствах его и близкого возвращения его к здравому смыслу; это должно было быть почти как в болезни, думал я, и он именно должен был прийти к противоположной точке — медицинский эпизод и больше ничего!
— Слушай, — пробормотал он, — Альфонсина… Альфонсина споет… Альфонсина была у ней; слушай: я имею
письмо, почти
письмо, где Ахмакова говорит про тебя, мне рябой достал,
помнишь рябого — и вот увидишь, вот увидишь, пойдем!
Одним словом, я не
помню выражений
письма, но она доверилась… так сказать, для последнего разу… и, так сказать, отвечая самыми геройскими чувствами.
Неточные совпадения
Латынь из моды вышла ныне: // Так, если правду вам сказать, // Он знал довольно по-латыни, // Чтоб эпиграфы разбирать, // Потолковать об Ювенале, // В конце
письма поставить vale, // Да
помнил, хоть не без греха, // Из Энеиды два стиха. // Он рыться не имел охоты // В хронологической пыли // Бытописания земли; // Но дней минувших анекдоты, // От Ромула до наших дней, // Хранил он в памяти своей.
«А куда ж я иду? — подумал он вдруг. — Странно. Ведь я зачем-то пошел. Как
письмо прочел, так и пошел… На Васильевский остров, к Разумихину я пошел, вот куда, теперь…
помню. Да зачем, однако же? И каким образом мысль идти к Разумихину залетела мне именно теперь в голову? Это замечательно».
Евгений // Стремглав, не
помня ничего, // Изнемогая от мучений, // Бежит туда, где ждет его // Судьба с неведомым известьем, // Как с запечатанным
письмом.
Он
помнил, что впервые эта мысль явилась у него, в Петербурге, вслед за
письмом Никоновой, и был уверен: явилась не потому, что он испугался чего-то.
Не желая видеть Дуняшу, он зашел в ресторан, пообедал там, долго сидел за кофе, курил и рассматривал, обдумывал Марину, но понятнее для себя не увидел ее. Дома он нашел
письмо Дуняши, — она извещала, что едет — петь на фабрику посуды, возвратится через день. В уголке
письма было очень мелко приписано: «Рядом с тобой живет подозрительный, и к нему приходил Судаков.
Помнишь Судакова?»