Неточные совпадения
Я никогда не
ходил на аукционы, я еще не позволял
себе этого; и хоть теперешний «шаг» мой был только примерный, но и
к этому шагу я положил прибегнуть лишь тогда, когда кончу с гимназией, когда порву со всеми, когда забьюсь в скорлупу и стану совершенно свободен.
Сделаю предисловие: читатель, может быть, ужаснется откровенности моей исповеди и простодушно спросит
себя: как это не краснел сочинитель? Отвечу, я пишу не для издания; читателя же, вероятно, буду иметь разве через десять лет, когда все уже до такой степени обозначится,
пройдет и докажется, что краснеть уж нечего будет. А потому, если я иногда обращаюсь в записках
к читателю, то это только прием. Мой читатель — лицо фантастическое.
Однажды, для этого только раза,
схожу к Васину, думал я про
себя, а там — там исчезну для всех надолго, на несколько месяцев, а для Васина даже особенно исчезну; только с матерью и с сестрой, может, буду видеться изредка.
Я было стала ей говорить, всплакнула даже тут же на постели, — отвернулась она
к стене: «Молчите, говорит, дайте мне спать!» Наутро смотрю на нее,
ходит, на
себя непохожа; и вот, верьте не верьте мне, перед судом Божиим скажу: не в своем уме она тогда была!
— У Столбеевой. Когда мы в Луге жили, я у ней по целым дням сиживала; она и маму у
себя принимала и
к нам даже
ходила. А она ни
к кому почти там не
ходила. Андрею Петровичу она дальняя родственница, и князьям Сокольским родственница: она князю какая-то бабушка.
— Ну, представь же
себе, я заходил
к Татьяне Павловне ровнешенько в половину четвертого, минута в минуту, и она встретила меня в кухне: я ведь почти всегда
к ней
хожу через черный ход.
Я уж таю про
себя и ни
к кому не
хожу.
Только что он, давеча, прочел это письмо, как вдруг ощутил в
себе самое неожиданное явление: в первый раз, в эти роковые два года, он не почувствовал ни малейшей
к ней ненависти и ни малейшего сотрясения, подобно тому как недавно еще «
сошел с ума» при одном только слухе о Бьоринге.
Но потерянность моя все еще продолжалась; я принял деньги и пошел
к дверям; именно от потерянности принял, потому что надо было не принять; но лакей, уж конечно желая уязвить меня, позволил
себе одну самую лакейскую выходку: он вдруг усиленно распахнул предо мною дверь и, держа ее настежь, проговорил важно и с ударением, когда я
проходил мимо...
Он
сходил и принес ответ странный, что Анна Андреевна и князь Николай Иванович с нетерпением ожидают меня
к себе; Анна Андреевна, значит, не захотела пожаловать. Я оправил и почистил мой смявшийся за ночь сюртук, умылся, причесался, все это не торопясь, и, понимая, как надобно быть осторожным, отправился
к старику.
Как ни старался Левин преодолеть себя, он был мрачен и молчалив. Ему нужно было сделать один вопрос Степану Аркадьичу, но он не мог решиться и не находил ни формы, ни времени, как и когда его сделать. Степан Аркадьич уже
сошел к себе вниз, разделся, опять умылся, облекся в гофрированную ночную рубашку и лег, а Левин все медлил у него в комнате, говоря о разных пустяках и не будучи в силах спросить, что хотел.
Не слушая ее, Самгин
прошел к себе, разделся, лег, пытаясь не думать, но — думал и видел мысли свои, как пленку пыли на поверхности темной, холодной воды — такая пленка бывает на прудах после ветреных дней.
— Приготовим! — сказала докторша и, несколько величественной походкой выйдя из спальни мужа,
прошла к себе тоже в спальню, где, впрочем, она стала еще вязать шерстяные носки. Доктор же улегся снова в постель; но, тревожимый разными соображениями по предстоящему для него делу, не заснул и проворочался до ранних обеден, пока за ним не заехал исправник, с которым он и отправился на место происшествия.
Неточные совпадения
— Поди, поди
к Mariette, — сказала она Сереже, вышедшему было за ней, и стала
ходить по соломенному ковру террасы. «Неужели они не простят меня, не поймут, как это всё не могло быть иначе?» сказала она
себе.
Проходя в первый раз мимо отделения Вронского, он заметил, что окно было задернуто. Но
проходя в другой раз, он увидал у окна старую графиню. Она подозвала
к себе Кознышева.
Левин ничего не ответил. Выйдя в коридор, он остановился. Он сказал, что приведет жену, но теперь, дав
себе отчет в том чувстве, которое он испытывал, он решил, что, напротив, постарается уговорить ее, чтоб она не
ходила к больному. «За что ей мучаться, как я?» подумал он.
Еще в первое время по возвращении из Москвы, когда Левин каждый раз вздрагивал и краснел, вспоминая позор отказа, он говорил
себе: «так же краснел и вздрагивал я, считая всё погибшим, когда получил единицу за физику и остался на втором курсе; так же считал
себя погибшим после того, как испортил порученное мне дело сестры. И что ж? — теперь, когда
прошли года, я вспоминаю и удивляюсь, как это могло огорчать меня. То же будет и с этим горем.
Пройдет время, и я буду
к этому равнодушен».
Вронский не слушал его. Он быстрыми шагами пошел вниз: он чувствовал, что ему надо что-то сделать, но не знал что. Досада на нее за то, что она ставила
себя и его в такое фальшивое положение, вместе с жалостью
к ней за ее страдания, волновали его. Он
сошел вниз в партер и направился прямо
к бенуару Анны. У бенуара стоял Стремов и разговаривал с нею: