Неточные совпадения
О
том, как Стебельков расспрашивал про Дергачева, он заставил повторить два раза и даже задумался; впрочем, все-таки под конец
усмехнулся.
— Право, не знаю, как вам ответить на это, мой милый князь, — тонко
усмехнулся Версилов. — Если я признаюсь вам, что и сам не умею ответить,
то это будет вернее. Великая мысль — это чаще всего чувство, которое слишком иногда подолгу остается без определения. Знаю только, что это всегда было
то, из чего истекала живая жизнь,
то есть не умственная и не сочиненная, а, напротив, нескучная и веселая; так что высшая идея, из которой она истекает, решительно необходима, к всеобщей досаде разумеется.
— Да я вас… боялась немного. Признаюсь, я тоже вам и не доверяла. Да и вправду: если я хитрила,
то ведь и вы тоже, — прибавила она,
усмехнувшись.
Но вот что, — странно
усмехнулся он вдруг, — я тебя, конечно, заинтересую сейчас одним чрезвычайным даже известием: если б твой князь и сделал вчера свое предложение Анне Андреевне (чего я, подозревая о Лизе, всеми бы силами моими не допустил, entre nous soit dit [Между нами говоря (франц.)]),
то Анна Андреевна наверно и во всяком случае ему тотчас бы отказала.
Дал он мне срок и спрашивает: «Ну, что, старик, теперь скажешь?» А я восклонился и говорю ему: «Рече Господь: да будет свет, и бысть свет», а он вдруг мне на
то: «А не бысть ли
тьма?» И так странно сказал сие, даже не
усмехнулся.
— Лиза, а у тебя у самой нет ли чего? — выскочил я за нею в сени. Ее ужасно убитый, отчаянный вид пронзил мое сердце. Она посмотрела не
то что злобно, а даже почти как-то ожесточенно, желчно
усмехнулась и махнула рукой.
— Нет, я потому сейчас
усмехнулась, нечаянно, потому что я так и знала, что вы спросите: «А теперь?» А потому улыбнулась… потому что, когда что угадываешь,
то всегда
усмехнешься…
— Отлично, — сказал Самгин. Наконец пред ним открывалась возможность поговорить о Марине. Он взглянул на Бердникова,
тот усмехнулся, сморщил лицо и, толкая его плечом, спросил:
Павел видел улыбку на губах матери, внимание на лице, любовь в ее глазах; ему казалось, что он заставил ее понять свою правду, и юная гордость силою слова возвышала его веру в себя. Охваченный возбуждением, он говорил,
то усмехаясь, то хмуря брови, порою в его словах звучала ненависть, и когда мать слышала ее звенящие, жесткие слова, она, пугаясь, качала головой и тихо спрашивала сына:
Неточные совпадения
— Слыхал, господа головотяпы! —
усмехнулся князь («и таково ласково
усмехнулся, словно солнышко просияло!» — замечает летописец), — весьма слыхал! И о
том знаю, как вы рака с колокольным звоном встречали — довольно знаю! Об одном не знаю, зачем же ко мне-то вы пожаловали?
Как взглянули головотяпы на князя, так и обмерли. Сидит, это, перед ними князь да умной-преумной; в ружьецо попаливает да сабелькой помахивает. Что ни выпалит из ружьеца,
то сердце насквозь прострелит, что ни махнет сабелькой,
то голова с плеч долой. А вор-новотор, сделавши такое пакостное дело, стоит брюхо поглаживает да в бороду
усмехается.
Неужели между мной и этим офицером-мальчиком существуют и могут существовать какие-нибудь другие отношения, кроме
тех, что бывают с каждым знакомым?» Она презрительно
усмехнулась и опять взялась за книгу, но уже решительно не могла понимать
того, что читала.
Раз приезжает сам старый князь звать нас на свадьбу: он отдавал старшую дочь замуж, а мы были с ним кунаки: так нельзя же, знаете, отказаться, хоть он и татарин. Отправились. В ауле множество собак встретило нас громким лаем. Женщины, увидя нас, прятались;
те, которых мы могли рассмотреть в лицо, были далеко не красавицы. «Я имел гораздо лучшее мнение о черкешенках», — сказал мне Григорий Александрович. «Погодите!» — отвечал я,
усмехаясь. У меня было свое на уме.
Учитель очень внимательно глядел на разговаривающих и, как только замечал, что они были готовы
усмехнуться, в
ту же минуту открывал рот и смеялся с усердием.