Лидия вернулась с прогулки незаметно, а когда сели ужинать, оказалось, что она уже спит. И на другой день с утра до вечера она все как-то беспокойно мелькала, отвечая на
вопросы Веры Петровны не очень вежливо и так, как будто она хотела поспорить.
— Этого я вам не могу сказать. Могу сказать только то, что интересы народа, охраняемые нами, так важны, что излишнее усердие к
вопросам веры не так страшно и вредно, как распространяющееся теперь излишнее равнодушие к ним.
— А отчего? — горячее перебил Щелоков. — Отчего? Оттого, что вы все так постыдно равнодушны к самому высшему благу… к свободе совести! Для вас говорить о
вопросах веры, о других исповеданиях, о том, как насилуется совесть сотен тысяч, — праздные, почти неприличные для передового человека вопросы.
В
вопросах веры он был невежда круглый и ни в критику, ни в философию религиозных вопросов не пускался, находя, что «се дiло поповское», а как «лыцарь» он только ограждал и отстаивал «свою веру» от всех «иноверных», и в этом пункте смотрел на дело взглядом народным, почитая «христианами» одних православных, а всех прочих, так называемых «инославных» христиан — считал «недоверками», а евреев и «всю остальную сволочь» — поганцами.
Неточные совпадения
В речи, сказанной по этому поводу, он довольно подробно развил перед обывателями
вопрос о подспорьях вообще и о горчице, как о подспорье, в особенности; но оттого ли, что в словах его было более личной
веры в правоту защищаемого дела, нежели действительной убедительности, или оттого, что он, по обычаю своему, не говорил, а кричал, — как бы то ни было, результат его убеждений был таков, что глуповцы испугались и опять всем обществом пали на колени.
Он видел, что «общественное движение» возрастает; люди как будто готовились к парадному смотру, ждали, что скоро чей-то зычный голос позовет их на Красную площадь к монументу бронзовых героев Минина, Пожарского, позовет и с Лобного места грозно спросит всех о символе
веры. Все горячее спорили, все чаще ставился
вопрос:
Заседали у
Веры Петровны, обсуждая очень трудные
вопросы о борьбе с нищетой и пагубной безнравственностью нищих. Самгин с недоумением, не совсем лестным для этих людей и для матери, убеждался, что она в обществе «Лишнее — ближнему» признана неоспоримо авторитетной в практических
вопросах. Едва только добродушная Пелымова, всегда торопясь куда-то, давала слишком широкую свободу чувству заботы о ближних,
Вера Петровна говорила в нос, охлаждающим тоном:
В простых, ленивых
вопросах о Варавке, о
Вере Петровне Клим не различал ничего подозрительного.
Обломов хотя и прожил молодость в кругу всезнающей, давно решившей все жизненные
вопросы, ни во что не верующей и все холодно, мудро анализирующей молодежи, но в душе у него теплилась
вера в дружбу, в любовь, в людскую честь, и сколько ни ошибался он в людях, сколько бы ни ошибся еще, страдало его сердце, но ни разу не пошатнулось основание добра и
веры в него. Он втайне поклонялся чистоте женщины, признавал ее власть и права и приносил ей жертвы.