Неточные совпадения
Трудно было более опуститься и обнеряшиться; но Раскольникову это было даже приятно
в его теперешнем состоянии
духа.
Тяжело за двести рублей всю жизнь
в гувернантках по губерниям шляться, но я все-таки знаю, что сестра моя скорее
в негры пойдет к плантатору или
в латыши к остзейскому немцу, чем оподлит
дух свой и нравственное чувство свое связью с человеком, которого не уважает и с которым ей нечего делать, — навеки, из одной своей личной выгоды!
Но зачем же, спрашивал он всегда, зачем же такая важная, такая решительная для него и
в то же время такая
в высшей степени случайная встреча на Сенной (по которой даже и идти ему незачем) подошла как раз теперь к такому часу, к такой минуте
в его жизни, именно к такому настроению его
духа и к таким именно обстоятельствам, при которых только и могла она, эта встреча, произвести самое решительное и самое окончательное действие на всю судьбу его?
Переведя
дух и прижав рукой стукавшее сердце, тут же нащупав и оправив еще раз топор, он стал осторожно и тихо подниматься на лестницу, поминутно прислушиваясь. Но и лестница на ту пору стояла совсем пустая; все двери были заперты; никого-то не встретилось. Во втором этаже одна пустая квартира была, правда, растворена настежь, и
в ней работали маляры, но те и не поглядели. Он постоял, подумал и пошел дальше. «Конечно, было бы лучше, если б их здесь совсем не было, но… над ними еще два этажа».
Вдруг послышалось, что
в комнате, где была старуха, ходят. Он остановился и притих, как мертвый. Но все было тихо, стало быть померещилось. Вдруг явственно послышался легкий крик или как будто кто-то тихо и отрывисто простонал и замолчал. Затем опять мертвая тишина, с минуту или с две. Он сидел на корточках у сундука и ждал, едва переводя
дух, но вдруг вскочил, схватил топор и выбежал из спальни.
— Сто есь
духу беги! — крикнул вдруг мальчик со стула и, сказав это, погрузился опять
в прежнее безмолвное прямое сиденье на стуле, выпуча глазки, пятками вперед и носками врозь.
«А раба-то Родиона попросил, однако, помянуть, — мелькнуло вдруг
в его голове, — ну да это… на всякий случай!» — прибавил он, и сам тут же засмеялся над своею мальчишескою выходкой. Он был
в превосходнейшем расположении
духа.
Несмотря на то, что Пульхерии Александровне было уже сорок три года, лицо ее все еще сохраняло
в себе остатки прежней красоты, и к тому же она казалась гораздо моложе своих лет, что бывает почти всегда с женщинами, сохранившими ясность
духа, свежесть впечатлений и честный, чистый жар сердца до старости.
— Что тело долго стоит… ведь теперь жарко,
дух… так что сегодня, к вечерне, на кладбище перенесут, до завтра,
в часовню. Катерина Ивановна сперва не хотела, а теперь и сама видит, что нельзя…
Петр Петрович не спеша вынул батистовый платок, от которого понесло
духами, и высморкался с видом хоть и добродетельного, но все же несколько оскорбленного
в своем достоинстве человека, и притом твердо решившегося потребовать объяснений.
«Но неужели ж это правда, — воскликнул он про себя, — неужели ж и это создание, еще сохранившее чистоту
духа, сознательно втянется, наконец,
в эту мерзкую, смрадную яму?
«Был же болен некто Лазарь, из Вифании…» — произнесла она, наконец, с усилием, но вдруг, с третьего слова, голос зазвенел и порвался, как слишком натянутая струна.
Дух пресекло, и
в груди стеснилось.
— Чтобы тотчас же
духу вашего не было
в моей комнате; извольте съезжать, и все между нами кончено! И как подумаю, что я же из кожи выбивался, ему излагал… целые две недели!..
Глаза его горели лихорадочным огнем. Он почти начинал бредить; беспокойная улыбка бродила на его губах. Сквозь возбужденное состояние
духа уже проглядывало страшное бессилие. Соня поняла, как он мучается. У ней тоже голова начинала кружиться. И странно он так говорил: как будто и понятно что-то, но… «но как же! Как же! О господи!» И она ломала руки
в отчаянии.
Какова хитрость, каково присутствие
духа в этаком щенке!
Дух у него захватило, и он не докончил. Он слушал
в невыразимом волнении, как человек, насквозь его раскусивший, от самого себя отрекался. Он боялся поверить и не верил.
В двусмысленных еще словах он жадно искал и ловил чего-нибудь более точного и окончательного.
Это я теперь, чтобы подмонтироваться, [Подмонтироваться — возбудиться (от фр. monter).] велел подать, потому что я куда-то собираюсь, и вы видите меня
в особом расположении
духа.
— Бросила! — с удивлением проговорил Свидригайлов и глубоко перевел
дух. Что-то как бы разом отошло у него от сердца, и, может быть, не одна тягость смертного страха; да вряд ли он и ощущал его
в эту минуту. Это было избавление от другого, более скорбного и мрачного чувства, которого бы он и сам не мог во всей силе определить.
— А-а-а! Слыхом не слыхать, видом не видать, а русский
дух… как это там
в сказке… забыл! М-мае п-па-чтенье! — вскричал вдруг знакомый голос.
— К нам? По какому? — воскликнул Илья Петрович. (Он был, по-видимому,
в превосходнейшем и даже капельку
в возбужденном состоянии
духа.) — Если по делу, то еще рано пожаловали. Я сам по случаю… А впрочем, чем могу. Я признаюсь вам… как? как? Извините…
Наконец, явка с повинною,
в то самое время, когда дело необыкновенно запуталось вследствие ложного показания на себя упавшего
духом изувера (Николая) и, кроме того, когда на настоящего преступника не только ясных улик, но даже и подозрений почти не имелось (Порфирий Петрович вполне сдержал слово), все это окончательно способствовало смягчению участи обвиненного.