Неточные совпадения
Письмо
дрожало в
руках его; он не хотел распечатывать при ней: ему хотелось остаться наедине с этим письмом.
— Да чтой-то вы какой бледный? Вот и
руки дрожат! Искупался, что ль, батюшка?
Он был в полном уме, затмений и головокружений уже не было, но
руки все еще
дрожали.
Не то чтобы
руки его так
дрожали, но он все ошибался: и видит, например, что ключ не тот, не подходит, а все сует.
Увидав его выбежавшего, она задрожала, как лист, мелкою
дрожью, и по всему лицу ее побежали судороги; приподняла
руку, раскрыла было рот, но все-таки не вскрикнула и медленно, задом, стала отодвигаться от него в угол, пристально, в упор, смотря на него, но все не крича, точно ей воздуху недоставало, чтобы крикнуть.
Руки его
дрожали, перебирая листы, от судорожного нетерпения.
А они и разменять-то не умели: стал в конторе менять, получил пять тысяч, и
руки дрогнули.
— Что руки-то
дрогнули? — подхватил Заметов, — нет, это возможно-с. Нет, это я совершенно уверен, что это возможно. Иной раз не выдержишь.
— Фу, какие вы страшные вещи говорите! — сказал, смеясь, Заметов. — Только все это один разговор, а на деле, наверно, споткнулись бы. Тут, я вам скажу, по-моему, не только нам с вами, даже натертому, отчаянному человеку за себя поручиться нельзя. Да чего ходить — вот пример: в нашей-то части старуху-то убили. Ведь уж, кажется, отчаянная башка, среди бела дня на все риски рискнул, одним чудом спасся, — а руки-то все-таки
дрогнули: обокрасть не сумел, не выдержал; по делу видно…
Авдотья Романовна была бледна;
рука ее
дрожала в
руке брата.
Соня развернула книгу и отыскала место.
Руки ее
дрожали, голосу не хватало. Два раза начинала она, и все не выговаривалось первого слога.
Он сидел на диване, свесив вниз голову, облокотясь на колени и закрыв
руками лицо. Нервная
дрожь продолжалась еще во всем его теле. Наконец он встал, взял фуражку, подумал и направился к дверям.
Пойдешь? — спрашивала она его, вся
дрожа, точно в припадке, схватив его за обе
руки, крепко стиснув их в своих
руках и смотря на него огневым взглядом.
Он уже забывался: лихорадочная
дрожь утихала; вдруг как бы что-то пробежало под одеялом по
руке его и по ноге.
Он был как бы сам не свой. Он даже и на месте не мог устоять одной минуты, ни на одном предмете не мог сосредоточить внимания; мысли его перескакивали одна через другую, он заговаривался;
руки его слегка
дрожали.
— Наденьте совсем! — послышались советы, когда священник надел на них венцы, и Щербацкий,
дрожа рукою в трехпуговочной перчатке, держал высоко венец над ее головой.
«Она терзается! Боже! Что с ней было?» — с холодеющим лбом думал он и чувствовал, что у него
дрожат руки и ноги. Ему вообразилось что-то очень страшное. Она все молчит и, видимо, борется с собой.
Она стала было рассматривать все вещи, но у ней
дрожали руки. Она схватит один флакон, увидит другой, положит тот, возьмет третий, увидит гребенку, щетки в серебряной оправе — и все с ее вензелем М. «От будущей maman», — написано было.
Повторяю, я еще не видал его в таком возбуждении, хотя лицо его было весело и сияло светом; но я заметил, что когда он вынимал из портмоне два двугривенных, чтоб отдать офицеру, то у него
дрожали руки, а пальцы совсем не слушались, так что он наконец попросил меня вынуть и дать поручику; я забыть этого не могу.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И
руки дрожат, и все помутилось.
Дрожу, гляжу на лекаря: // Рукавчики засучены, // Грудь фартуком завешана, // В одной
руке — широкий нож, // В другой ручник — и кровь на нем, // А на носу очки!
Так вот что с парнем сталося. // Пришел в село да, глупенький, // Все сам и рассказал, // За то и сечь надумали. // Да благо подоспела я… // Силантий осерчал, // Кричит: «Чего толкаешься? // Самой под розги хочется?» // А Марья, та свое: // «Дай, пусть проучат глупого!» // И рвет из
рук Федотушку. // Федот как лист
дрожит.
Я долго, горько думала… // Гром грянул, окна
дрогнули, // И я вздрогнула… К гробику // Подвел меня старик: // — Молись, чтоб к лику ангелов // Господь причислил Демушку! — // И дал мне в
руки дедушка // Горящую свечу.
Она улыбаясь смотрела на него; но вдруг брови ее
дрогнули, она подняла голову и, быстро подойдя к нему, взяла его за
руку и вся прижалась к нему, обдавая его своим горячим дыханием.