Неточные совпадения
Несмотря на эти странные слова, ему стало очень тяжело. Он присел на оставленную скамью. Мысли его были рассеянны… Да и вообще тяжело ему было
думать в эту минуту о чем бы то ни было. Он бы хотел совсем забыться, все забыть, потом проснуться и
начать совсем сызнова…
Но это еще были мелочи, о которых он и
думать не
начинал, да и некогда было.
— Брат,
подумай, что ты говоришь! — вспыльчиво
начала было Авдотья Романовна, но тотчас же удержалась. — Ты, может быть, теперь не в состоянии, ты устал, — кротко сказала она.
Рассказ его жадно слушали; но когда он
думал, что уже кончил и удовлетворил своих слушательниц, то оказалось, что для них он как будто еще и не
начинал.
Ну кто же, скажите, из всех подсудимых, даже из самого посконного мужичья, не знает, что его, например, сначала
начнут посторонними вопросами усыплять (по счастливому выражению вашему), а потом вдруг и огорошат в самое темя, обухом-то-с, хе! хе! хе! в самое-то темя, по счастливому уподоблению вашему! хе! хе! так вы это в самом деле
подумали, что я квартирой-то вас хотел… хе! хе!
— Нет, вы, я вижу, не верите-с,
думаете все, что я вам шуточки невинные подвожу, — подхватил Порфирий, все более и более веселея и беспрерывно хихикая от удовольствия и опять
начиная кружить по комнате, — оно, конечно, вы правы-с; у меня и фигура уж так самим богом устроена, что только комические мысли в других возбуждает; буффон-с; [Буффон — шут (фр. bouffon).] но я вам вот что скажу и опять повторю-с, что вы, батюшка, Родион Романович, уж извините меня, старика, человек еще молодой-с, так сказать, первой молодости, а потому выше всего ум человеческий цените, по примеру всей молодежи.
—
Подумайте, мадемуазель, —
начал он строго, но все еще как будто увещевая, — обсудите, я согласен вам дать еще время на размышление.
И неужель ты
думаешь, что я не знал, например, хоть того, что если уж
начал я себя спрашивать и допрашивать: имею ль я право власть иметь? — то, стало быть, не имею права власть иметь.
Но под конец он вдруг стал опять беспокоен; точно угрызение совести вдруг
начало его мучить: «Вот, сижу, песни слушаю, а разве то мне надобно делать!» — как будто
подумал он.
Он ни о чем не
думал, да и не хотел
думать; но грезы вставали одна за другою, мелькали отрывки мыслей, без
начала и конца и без связи.
Вода прибывает, —
подумал он, — к утру хлынет, там, где пониже место, на улицы, зальет подвалы и погреба, всплывут подвальные крысы, и среди дождя и ветра люди
начнут, ругаясь, мокрые, перетаскивать свой сор в верхние этажи…
— Ну, вот и ты! —
начала она, запинаясь от радости. — Не сердись на меня, Родя, что я тебя так глупо встречаю, со слезами: это я смеюсь, а не плачу. Ты
думаешь, я плачу? Нет, это я радуюсь, а уж у меня глупая привычка такая: слезы текут. Это у меня со смерти твоего отца, от всего плачу. Садись, голубчик, устал, должно быть, вижу. Ах, как ты испачкался.
— Да нет же, нет! — вскинулась Пульхерия Александровна, перебивая его, — ты
думал, я тебя так сейчас и допрашивать
начну, по бабьей прежней привычке, не тревожься.
— Я пришел вас уверить, что я вас всегда любил, и теперь рад, что мы одни, рад даже, что Дунечки нет, — продолжал он с тем же порывом, — я пришел вам сказать прямо, что хоть вы и несчастны будете, но все-таки знайте, что сын ваш любит вас теперь больше себя и что все, что вы
думали про меня, что я жесток и не люблю вас, все это была неправда. Вас я никогда не перестану любить… Ну и довольно; мне казалось, что так надо сделать и этим
начать…
Под подушкой его лежало Евангелие. Он взял его машинально. Эта книга принадлежала ей, была та самая, из которой она читала ему о воскресении Лазаря. В
начале каторги он
думал, что она замучит его религией, будет заговаривать о Евангелии и навязывать ему книги. Но, к величайшему его удивлению, она ни разу не заговаривала об этом, ни разу даже не предложила ему Евангелия. Он сам попросил его у ней незадолго до своей болезни, и она молча принесла ему книгу. До сих пор он ее и не раскрывал.
Иван Алексеевич услыхал тут же целую исповедь Палтусова: как он попал в агенты к Калакуцкому, как успел в каких-нибудь три-четыре недели подняться в его глазах, добыл ему поддержку самых нужных и"тузистых"людей, как он присмотрелся к этому процессу"объегоривания"путем построек и подрядов и
думает начать дело на свой страх с будущей же весны, а Калакуцкого"lâcher" [бросить (фр.).], разумеется, благородным манером, и сделает это не позднее половины поста.
Неточные совпадения
И я теперь живу у городничего, жуирую, волочусь напропалую за его женой и дочкой; не решился только, с которой
начать, —
думаю, прежде с матушки, потому что, кажется, готова сейчас на все услуги.
И
начал он обдумывать свое намерение, но чем больше
думал, тем более запутывался в своих мыслях.
— Когда найдено было электричество, — быстро перебил Левин, — то было только открыто явление, и неизвестно было, откуда оно происходит и что оно производит, и века прошли прежде, чем
подумали о приложении его. Спириты же, напротив,
начали с того, что столики им пишут и духи к ним приходят, а потом уже стали говорить, что это есть сила неизвестная.
То же самое
думал ее сын. Он провожал ее глазами до тех пор, пока не скрылась ее грациозная фигура, и улыбка остановилась на его лице. В окно он видел, как она подошла к брату, положила ему руку на руку и что-то оживленно
начала говорить ему, очевидно о чем-то не имеющем ничего общего с ним, с Вронским, и ему ото показалось досадным.
Степан Аркадьич знал, что когда Каренин
начинал говорить о том, что делают и
думают они, те самые, которые не хотели принимать его проектов и были причиной всего зла в России, что тогда уже близко было к концу; и потому охотно отказался теперь от принципа свободы и вполне согласился. Алексей Александрович замолк, задумчиво перелистывая свою рукопись.