Неточные совпадения
Молодой
человек спорить не стал и взял деньги. Он смотрел на старуху и не спешил уходить, точно ему еще хотелось что-то
сказать или сделать, но как будто он и сам не знал, что именно…
Бывают иные встречи, совершенно даже с незнакомыми нам
людьми, которыми мы начинаем интересоваться с первого взгляда, как-то вдруг, внезапно, прежде чем
скажем слово.
Беру тебя еще раз на личную свою ответственность, — так и
сказали, — помни, дескать, ступай!» Облобызал я прах ног его, мысленно, ибо взаправду не дозволили бы, бывши сановником и
человеком новых государственных и образованных мыслей; воротился домой, и как объявил, что на службу опять зачислен и жалование получаю, господи, что тогда было…
— Бедность не порок, дружище, ну да уж что! Известно, порох, не мог обиды перенести. Вы чем-нибудь, верно, против него обиделись и сами не удержались, — продолжал Никодим Фомич, любезно обращаясь к Раскольникову, — но это вы напрасно: на-и-бла-га-а-ар-р-род-нейший, я вам
скажу,
человек, но порох, порох! Вспылил, вскипел, сгорел — и нет! И все прошло! И в результате одно только золото сердца! Его и в полку прозвали: «поручик-порох»…
— Гм! —
сказал тот, — забыл! Мне еще давеча мерещилось, что ты все еще не в своем… Теперь со сна-то поправился… Право, совсем лучше смотришь. Молодец! Ну да к делу! Вот сейчас припомнишь. Смотри-ка сюда, милый
человек.
— Фу, какие вы страшные вещи говорите! —
сказал, смеясь, Заметов. — Только все это один разговор, а на деле, наверно, споткнулись бы. Тут, я вам
скажу, по-моему, не только нам с вами, даже натертому, отчаянному
человеку за себя поручиться нельзя. Да чего ходить — вот пример: в нашей-то части старуху-то убили. Ведь уж, кажется, отчаянная башка, среди бела дня на все риски рискнул, одним чудом спасся, — а руки-то все-таки дрогнули: обокрасть не сумел, не выдержал; по делу видно…
Одним словом, я вывожу, что и все, не то что великие, но и чуть-чуть из колеи выходящие
люди, то есть чуть-чуть даже способные
сказать что-нибудь новенькое, должны, по природе своей, быть непременно преступниками, — более или менее, разумеется.
Она именно состоит в том, что
люди, по закону природы, разделяются вообще на два разряда: на низший (обыкновенных), то есть, так
сказать, на материал, служащий единственно для зарождения себе подобных, и собственно на
людей, то есть имеющих дар или талант
сказать в среде своей новое слово.
Я в том смысле, что тут надо бы поболее точности, так
сказать, более наружной определенности: извините во мне естественное беспокойство практического и благонамеренного
человека, но нельзя ли тут одежду, например, особую завести, носить что-нибудь, клеймы там, что ли, какие?..
— Ну, по крайней мере, с этой стороны вы меня хоть несколько успокоили; но вот ведь опять беда-с:
скажите, пожалуйста, много ли таких
людей, которые других-то резать право имеют, «необыкновенных-то» этих? Я, конечно, готов преклониться, но ведь согласитесь, жутко-с, если уж очень-то много их будет, а?
— Вообще
людей с новою мыслию, даже чуть-чуть только способных
сказать хоть что-нибудь новое, необыкновенно мало рождается, даже до странности мало.
— Вы даже, может быть, и совсем не медведь, —
сказал он. — Мне даже кажется, что вы очень хорошего общества или, по крайней мере, умеете при случае быть и порядочным
человеком.
— Н… нет, видел, один только раз в жизни, шесть лет тому. Филька,
человек дворовый у меня был; только что его похоронили, я крикнул, забывшись: «Филька, трубку!» — вошел, и прямо к горке, где стоят у меня трубки. Я сижу, думаю: «Это он мне отомстить», потому что перед самою смертью мы крепко поссорились. «Как ты смеешь, говорю, с продранным локтем ко мне входить, — вон, негодяй!» Повернулся, вышел и больше не приходил. Я Марфе Петровне тогда не
сказал. Хотел было панихиду по нем отслужить, да посовестился.
— Низкий вы и злой
человек! —
сказала Дуня.
— Я, знаете,
человек холостой, этак несветский и неизвестный, и к тому же законченный
человек, закоченелый человек-с, в семя пошел и… и… и заметили ль вы, Родион Романович, что у нас, то есть у нас в России-с, и всего более в наших петербургских кружках, если два умные
человека, не слишком еще между собою знакомые, но, так
сказать, взаимно друг друга уважающие, вот как мы теперь с вами-с, сойдутся вместе, то целых полчаса никак не могут найти темы для разговора, — коченеют друг перед другом, сидят и взаимно конфузятся.
Вы вот изволите теперича говорить: улики; да ведь оно, положим, улики-с, да ведь улики-то, батюшка, о двух концах, большею-то частию-с, а ведь я следователь, стало быть слабый
человек, каюсь: хотелось бы следствие, так
сказать, математически ясно представить, хотелось бы такую улику достать, чтобы на дважды два — четыре походило!
— Нет, вы, я вижу, не верите-с, думаете все, что я вам шуточки невинные подвожу, — подхватил Порфирий, все более и более веселея и беспрерывно хихикая от удовольствия и опять начиная кружить по комнате, — оно, конечно, вы правы-с; у меня и фигура уж так самим богом устроена, что только комические мысли в других возбуждает; буффон-с; [Буффон — шут (фр. bouffon).] но я вам вот что
скажу и опять повторю-с, что вы, батюшка, Родион Романович, уж извините меня, старика,
человек еще молодой-с, так
сказать, первой молодости, а потому выше всего ум человеческий цените, по примеру всей молодежи.
— Видя таковое ее положение, с несчастными малолетными, желал бы, — как я и
сказал уже, — чем-нибудь, по мере сил, быть полезным, то есть, что называется, по мере сил-с, не более. Можно бы, например, устроить в ее пользу подписку или, так
сказать, лотерею… или что-нибудь в этом роде, — как это и всегда в подобных случаях устраивается близкими или хотя бы и посторонними, но вообще желающими помочь
людьми. Вот об этом-то я имел намерение вам сообщить. Оно бы можно-с.
Петр Петрович Лужин, например, самый, можно
сказать, солиднейший из всех жильцов, не явился, а между тем еще вчера же вечером Катерина Ивановна уже успела наговорить всем на свете, то есть Амалии Ивановне, Полечке, Соне и полячку, что это благороднейший, великодушнейший
человек, с огромнейшими связями и с состоянием, бывший друг ее первого мужа, принятый в доме ее отца и который обещал употребить все средства, чтобы выхлопотать ей значительный пенсион.
Потом, не докончив, бросалась к публике; если замечала чуть-чуть хорошо одетого
человека, остановившегося поглядеть, то тотчас пускалась объяснять ему, что вот, дескать, до чего доведены дети «из благородного, можно даже
сказать, аристократического дома».
— Э-эх!
человек недоверчивый! — засмеялся Свидригайлов. — Ведь я
сказал, что эти деньги у меня лишние. Ну, а просто, по человечеству, не допускаете, что ль? Ведь не «вошь» же была она (он ткнул пальцем в тот угол, где была усопшая), как какая-нибудь старушонка процентщица. Ну, согласитесь, ну «Лужину ли, в самом деле, жить и делать мерзости, или ей умирать?». И не помоги я, так ведь «Полечка, например, туда же, по той же дороге пойдет…».
— Я, — продолжал Свидригайлов, колыхаясь от смеха, — и могу вас честью уверить, милейший Родион Романович, что удивительно вы меня заинтересовали. Ведь я
сказал, что мы сойдемся, предсказал вам это, — ну, вот и сошлись. И увидите, какой я складной
человек. Увидите, что со мной еще можно жить…
— Я
сказал ей, что ты очень хороший, честный и трудолюбивый
человек. Что ты ее любишь, я ей не говорил, потому она это сама знает.
Статейку вашу я прочел, да и отложил, и… как отложил ее тогда, да и подумал: «Ну, с этим
человеком так не пройдет!» Ну, так как же,
скажите теперь, после такого предыдущего не увлечься было последующим!
— Да неужели же мне и с вами еще тоже надо возиться, —
сказал вдруг Раскольников, выходя с судорожным нетерпением прямо на открытую, — хотя вы, может быть, и самый опасный
человек, если захотите вредить, да я-то не хочу ломать себя больше.
— Хоть я и знаю, что вы
человек… без чести, но я вас нисколько не боюсь. Идите вперед, —
сказала она, по-видимому спокойно, но лицо ее было очень бледно.
— Нет, не
сказал… словами; но она многое поняла. Она слышала ночью, как ты бредила. Я уверен, что она уже половину понимает. Я, может быть, дурно сделал, что заходил. Уж и не знаю, для чего я даже и заходил-то. Я низкий
человек, Дуня.