Неточные совпадения
— Ваша воля. — И старуха протянула ему обратно
часы. Молодой человек взял их и до того рассердился, что хотел было уже уйти; но тотчас одумался, вспомнив, что идти больше некуда и что он еще и за другим
пришел.
И вижу я, эдак
часу в шестом, Сонечка встала, надела платочек, надела бурнусик [Бурнус — верхняя одежда в виде накидки.] и с квартиры отправилась, а в девятом
часу и назад обратно
пришла.
— Вы бы, Лизавета Ивановна, и порешили самолично, — громко говорил мещанин. — Приходите-тко завтра,
часу в семом-с. И те прибудут.
Возвратясь с Сенной, он бросился на диван и целый
час просидел без движения. Между тем стемнело; свечи у него не было, да и в голову не
приходило ему зажигать. Он никогда не мог припомнить: думал ли он о чем-нибудь в то время? Наконец он почувствовал давешнюю лихорадку, озноб, и с наслаждением догадался, что на диване можно и лечь… Скоро крепкий, свинцовый сон налег на него, как будто придавил.
Итак, стоило только потихоньку войти, когда
придет время, в кухню и взять топор, а потом, чрез
час (когда все уже кончится), войти и положить обратно.
Но представлялись и сомнения: он, положим,
придет через
час, чтобы положить обратно, а Настасья тут как тут, воротилась.
— А в котором
часу вам
приходить написано, милостисдарь! — крикнул поручик, все более и более неизвестно чем оскорбляясь, — вам пишут в девять, а теперь уже двенадцатый
час!
— Мне принесли всего четверть
часа назад, — громко и через плечо отвечал Раскольников, тоже внезапно и неожиданно для себя рассердившийся и даже находя в этом некоторое удовольствие. — И того довольно, что я больной в лихорадке
пришел.
Он
пришел к себе уже к вечеру, стало быть, проходил всего
часов шесть. Где и как шел обратно, ничего он этого не помнил. Раздевшись и весь дрожа, как загнанная лошадь, он лег на диван, натянул на себя шинель и тотчас же забылся…
— А чего такого? На здоровье! Куда спешить? На свидание, что ли? Все время теперь наше. Я уж
часа три тебя жду; раза два заходил, ты спал. К Зосимову два раза наведывался: нет дома, да и только! Да ничего,
придет!.. По своим делишкам тоже отлучался. Я ведь сегодня переехал, совсем переехал, с дядей. У меня ведь теперь дядя… Ну да к черту, за дело!.. Давай сюда узел, Настенька. Вот мы сейчас… А как, брат, себя чувствуешь?
— Вот вы… вы… меня понимаете, потому что вы — ангел! — в восторге вскричал Разумихин. — Идем! Настасья! Мигом наверх, и сиди там при нем, с огнем; я через четверть
часа приду…
Она говорит, что лучше будет, то есть не то что лучше, а для чего-то непременно будто бы надо, чтоб и Родя тоже нарочно
пришел сегодня в восемь
часов и чтоб они непременно встретились…
— Да уж три раза
приходила. Впервой я ее увидал в самый день похорон,
час спустя после кладбища. Это было накануне моего отъезда сюда. Второй раз третьего дня, в дороге, на рассвете, на станции Малой Вишере; а в третий раз, два
часа тому назад, на квартире, где я стою, в комнате; я был один.
Было уж почти восемь
часов; оба спешили к Бакалееву, чтоб
прийти раньше Лужина.
— Мне ваш отец все тогда рассказал. Он мне все про вас рассказал… И про то, как вы в шесть
часов пошли, а в девятом назад
пришли, и про то, как Катерина Ивановна у вашей постели на коленях стояла.
Да оставь я иного-то господина совсем одного: не бери я его и не беспокой, но чтоб знал он каждый
час и каждую минуту, или по крайней мере подозревал, что я все знаю, всю подноготную, и денно и нощно слежу за ним, неусыпно его сторожу, и будь он у меня сознательно под вечным подозрением и страхом, так ведь, ей-богу, закружится, право-с, сам
придет, да, пожалуй, еще и наделает чего-нибудь, что уже на дважды два походить будет, так сказать, математический вид будет иметь, — оно и приятно-с.
Он до того был сбит и спутан, что, уже
придя домой и бросившись на диван, с четверть
часа сидел, только отдыхая и стараясь хоть сколько-нибудь собраться с мыслями.
— Видемши я, — начал мещанин, — что дворники с моих слов идти не хотят, потому, говорят, уже поздно, а пожалуй, еще осерчает, что тем
часом не
пришли, стало мне обидно, и сна решился, и стал узнавать.
Часом помедля
пришел — не приняли, в третий
пришел — допустили.
С
часу на
час жду, что
придет от показания отказываться.
Сами еще за
час знать не будете, что
придете с повинною.
На всякий случай есть у меня и еще к вам просьбица, — прибавил он, понизив голос, — щекотливенькая она, а важная: если, то есть на всякий случай (чему я, впрочем, не верую и считаю вас вполне неспособным), если бы на случай, — ну так, на всякий случай, —
пришла бы вам охота в эти сорок — пятьдесят
часов как-нибудь дело покончить иначе, фантастическим каким образом — ручки этак на себя поднять (предположение нелепое, ну да уж вы мне его простите), то — оставьте краткую, но обстоятельную записочку.
— Ну, тогда было дело другое. У всякого свои шаги. А насчет чуда скажу вам, что вы, кажется, эти последние два-три дня проспали. Я вам сам назначил этот трактир и никакого тут чуда не было, что вы прямо
пришли; сам растолковал всю дорогу, рассказал место, где он стоит, и
часы, в которые можно меня здесь застать. Помните?