Неточные совпадения
В самой же
комнате было всего только два стула и клеенчатый очень ободранный диван, перед которым
стоял старый кухонный сосновый стол, некрашеный и ничем не покрытый.
Нет, Дунечка, все вижу и знаю, о чем ты со мной много — то говорить собираешься; знаю и то, о чем ты всю ночь продумала, ходя по
комнате, и о чем молилась перед Казанскою божией матерью, которая у мамаши
в спальне
стоит.
Среди
комнаты стояла Лизавета, с большим узлом
в руках, и смотрела
в оцепенении на убитую сестру, вся белая как полотно и как бы не
в силах крикнуть.
«Куски рваной холстины ни
в каком случае не возбудят подозрения; кажется, так, кажется, так!» — повторял он,
стоя среди
комнаты, и с напряженным до боли вниманием стал опять высматривать кругом, на полу и везде, не забыл ли еще чего-нибудь?
Он сгреб все это
в руку и
стоял среди
комнаты.
Он
стоял среди
комнаты и
в мучительном недоумении осматривался кругом; подошел к двери, отворил, прислушался; но это было не то.
Раскольников встал и пошел
в другую
комнату, где прежде
стояли укладка, постель и комод;
комната показалась ему ужасно маленькою без мебели. Обои были все те же;
в углу на обоях резко обозначено было место, где
стоял киот с образами. Он поглядел и воротился на свое окошко. Старший работник искоса приглядывался.
— Это мы хорошо сделали, что теперь ушли, — заторопилась, перебивая, Пульхерия Александровна, — он куда-то по делу спешил; пусть пройдется, воздухом хоть подышит… ужас у него душно… а где тут воздухом-то дышать? Здесь и на улицах, как
в комнатах без форточек. Господи, что за город!..
Постой, посторонись, задавят, несут что-то! Ведь это фортепиано пронесли, право… как толкаются… Этой девицы я тоже очень боюсь…
Он
стоял как бы
в задумчивости, и странная, приниженная, полубессмысленная улыбка бродила на губах его. Он взял, наконец, фуражку и тихо вышел из
комнаты. Мысли его путались. Задумчиво сошел он под ворота.
Он услышал поспешные шаги Разумихина и голос его, закрыл глаза и притворился спящим. Разумихин отворил дверь и некоторое время
стоял на пороге, как бы раздумывая. Потом тихо шагнул
в комнату и осторожно подошел к дивану. Послышался шепот Настасьи...
— Да уж три раза приходила. Впервой я ее увидал
в самый день похорон, час спустя после кладбища. Это было накануне моего отъезда сюда. Второй раз третьего дня,
в дороге, на рассвете, на станции Малой Вишере; а
в третий раз, два часа тому назад, на квартире, где я
стою,
в комнате; я был один.
Соня молча смотрела на своего гостя, так внимательно и бесцеремонно осматривавшего ее
комнату, и даже начала, наконец, дрожать
в страхе, точно
стояла перед судьей и решителем своей участи.
Раскольников встал и начал ходить по
комнате. Прошло с минуту. Соня
стояла, опустив руки и голову,
в страшной тоске.
— Это откуда? — крикнул он ей через
комнату. Она
стояла все на том же месте,
в трех шагах от стола.
Когда Раскольников вышел, он
постоял, подумал, сходил на цыпочках
в свою
комнату, смежную с пустою
комнатой, достал стул и неслышно перенес его к самым дверям, ведущим
в комнату Сони.
Кабинет его была
комната ни большая, ни маленькая;
стояли в ней: большой письменный стол перед диваном, обитым клеенкой, бюро, шкаф
в углу и несколько стульев — всё казенной мебели, из желтого отполированного дерева.
Человек остановился на пороге, посмотрел молча на Раскольникова и ступил шаг
в комнату. Он был точь-в-точь как и вчера, такая же фигура, так же одет, но
в лице и во взгляде его произошло сильное изменение: он смотрел теперь как-то пригорюнившись и,
постояв немного, глубоко вздохнул. Недоставало только, чтоб он приложил при этом ладонь к щеке, а голову скривил на сторону, чтоб уж совершенно походить на бабу.
Его только из милости пригласили, и то потому, что он с Петром Петровичем
в одной
комнате стоит и знакомый его, так неловко было не пригласить».
Не явилась тоже и одна тонная дама с своею «перезрелою девой», дочерью, которые хотя и проживали всего только недели с две
в нумерах у Амалии Ивановны, но несколько уже раз жаловались на шум и крик, подымавшийся из
комнаты Мармеладовых, особенно когда покойник возвращался пьяный домой, о чем, конечно, стало уже известно Катерине Ивановне, через Амалию же Ивановну, когда та, бранясь с Катериной Ивановной и грозясь прогнать всю семью, кричала во все горло, что они беспокоят «благородных жильцов, которых ноги не
стоят».
Совершенное молчание воцарилось
в комнате. Даже плакавшие дети затихли. Соня
стояла мертво-бледная, смотрела на Лужина и ничего не могла отвечать. Она как будто еще и не понимала. Прошло несколько секунд.
— Вот, посмотрите сюда,
в эту вторую большую
комнату. Заметьте эту дверь, она заперта на ключ. Возле дверей
стоит стул, всего один стул
в обеих
комнатах. Это я принес из своей квартиры, чтоб удобнее слушать. Вот там сейчас за дверью
стоит стол Софьи Семеновны; там она сидела и разговаривала с Родионом Романычем. А я здесь подслушивал, сидя на стуле, два вечера сряду, оба раза часа по два, — и, уж конечно, мог узнать что-нибудь, как вы думаете?
— А? Так это насилие! — вскричала Дуня, побледнела как смерть и бросилась
в угол, где поскорей заслонилась столиком, случившимся под рукой. Она не кричала; но она впилась взглядом
в своего мучителя и зорко следила за каждым его движением. Свидригайлов тоже не двигался с места и
стоял против нее на другом конце
комнаты. Он даже овладел собою, по крайней мере снаружи. Но лицо его было бледно по-прежнему. Насмешливая улыбка не покидала его.
Полы были усыпаны свежею накошенною душистою травой, окна были отворены, свежий, легкий, прохладный воздух проникал
в комнату, птички чирикали под окнами, а посреди залы, на покрытых белыми атласными пеленами столах,
стоял гроб.
Похолодев и чуть-чуть себя помня, отворил он дверь
в контору. На этот раз
в ней было очень мало народу,
стоял какой-то дворник и еще какой-то простолюдин. Сторож и не выглядывал из своей перегородки. Раскольников прошел
в следующую
комнату. «Может, еще можно будет и не говорить», — мелькало
в нем. Тут одна какая-то личность из писцов,
в приватном сюртуке, прилаживалась что-то писать у бюро.
В углу усаживался еще один писарь. Заметова не было. Никодима Фомича, конечно, тоже не было.
Неточные совпадения
Городничий (
в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да
постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать
в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами
комнату.)Кажется, эта
комната несколько сыра?
Разговаривая и здороваясь со встречавшимися знакомыми, Левин с князем прошел все
комнаты: большую, где
стояли уже столы и играли
в небольшую игру привычные партнеры; диванную, где играли
в шахматы и сидел Сергей Иванович, разговаривая с кем-то; бильярдную, где на изгибе
комнаты у дивана составилась веселая партия с шампанским,
в которой участвовал Гагин; заглянули и
в инфернальную, где у одного стола, за который уже сел Яшвин, толпилось много державших.
Чувствуя, что примирение было полное, Анна с утра оживленно принялась за приготовление к отъезду. Хотя и не было решено, едут ли они
в понедельник или во вторник, так как оба вчера уступали один другому, Анна деятельно приготавливалась к отъезду, чувствуя себя теперь совершенно равнодушной к тому, что они уедут днем раньше или позже. Она
стояла в своей
комнате над открытым сундуком, отбирая вещи, когда он, уже одетый, раньше обыкновенного вошел к ней.
Они
стояли в проходной
комнате. Кити хотела войти
в соседнюю. Но там Англичанка учила Таню.
Но, что б они ни говорили, он знал, что теперь всё погибло. Прислонившись головой к притолоке, он
стоял в соседней
комнате и слышал чей-то никогда неслыханный им визг, рев, и он знал, что это кричало то, что было прежде Кити. Уже ребенка он давно не желал. Он теперь ненавидел этого ребенка. Он даже не желал теперь ее жизни, он желал только прекращения этих ужасных страданий.