Неточные совпадения
«Ну
что это за вздор такой я сделал, — подумал он, — тут у них Соня есть, а мне самому
надо».
— В полицию?
Что ей
надо?
«Гм, это правда, — продолжал он, следуя за вихрем мыслей, крутившимся в его голове, — это правда,
что к человеку
надо „подходить постепенно и осторожно, чтобы разузнать его“; но господин Лужин ясен.
Мало того, свою собственную казуистику выдумаем, у иезуитов научимся и на время, пожалуй, и себя самих успокоим, убедим себя,
что так
надо, действительно
надо для доброй цели.
Ясно,
что теперь
надо было не тосковать, не страдать пассивно, одними рассуждениями, о том,
что вопросы неразрешимы, а непременно что-нибудь сделать, и сейчас же, и поскорее.
Во
что бы то ни стало
надо решиться, хоть на что-нибудь, или…
«Понимаете ли, понимаете ли вы, милостивый государь,
что значит, когда уже некуда больше идти? — вдруг припомнился ему вчерашний вопрос Мармеладова, — ибо
надо, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти…»
— Эй вы, Свидригайлов! Вам
чего тут
надо? — крикнул он, сжимая кулаки и смеясь своими запенившимися от злобы губами.
А если под пальто спрятать, то все-таки
надо было рукой придерживать,
что было бы приметно.
О том,
что дело
надо сделать топором, решено им было уже давно.
Заглянув случайно, одним глазом, в лавочку, он увидел,
что там, на стенных часах, уже десять минут восьмого.
Надо было и торопиться, и в то же время сделать крюк: подойти к дому в обход, с другой стороны…
Мучительная, темная мысль поднималась в нем — мысль,
что он сумасшествует и
что в эту минуту не в силах ни рассудить, ни себя защитить,
что вовсе, может быть, не то
надо делать,
что он теперь делает…
«Ба! это голос дворника…
Что ему
надо?»
«
Что им
надо? Зачем дворник? Все известно. Сопротивляться или отворить? Пропадай…»
Он шел скоро и твердо, и хоть чувствовал,
что весь изломан, но сознание было при нем. Боялся он погони, боялся,
что через полчаса, через четверть часа уже выйдет, пожалуй, инструкция следить за ним; стало быть, во
что бы ни стало
надо было до времени схоронить концы.
Надо было управиться, пока еще оставалось хоть сколько-нибудь сил и хоть какое-нибудь рассуждение… Куда же идти?
Наконец, пришло ему в голову,
что не лучше ли будет пойти куда-нибудь на Неву? Там и людей меньше, и незаметнее, и во всяком случае удобнее, а главное — от здешних мест дальше. И удивился он вдруг: как это он целые полчаса бродил в тоске и тревоге, и в опасных местах, а этого не мог раньше выдумать! И потому только целые полчаса на безрассудное дело убил,
что так уже раз во сне, в бреду решено было! Он становился чрезвычайно рассеян и забывчив и знал это. Решительно
надо было спешить!
За этою стеной была улица, тротуар, слышно было, как шныряли прохожие, которых здесь всегда немало; но за воротами его никто не мог увидать, разве зашел бы кто с улицы,
что, впрочем, очень могло случиться, а потому
надо было спешить.
— Не
надо, — сказал он, — я пришел… вот
что: у меня уроков никаких… я хотел было… впрочем, мне совсем не
надо уроков…
— Ну, слушай: я к тебе пришел, потому
что, кроме тебя, никого не знаю, кто бы помог… начать… потому
что ты всех их добрее, то есть умнее, и обсудить можешь… А теперь я вижу,
что ничего мне не
надо, слышишь, совсем ничего… ничьих услуг и участий… Я сам… один… Ну и довольно! Оставьте меня в покое!
Но, поднеся несколько ложек, Разумихин вдруг приостановился и объявил,
что насчет дальнейшего
надо посоветоваться с Зосимовым.
Но по какой-то странной, чуть не звериной хитрости ему вдруг пришло в голову скрыть до времени свои силы, притаиться, прикинуться, если
надо, даже еще не совсем понимающим, а между тем выслушать и выведать,
что такое тут происходит?
— Да все можно давать… Супу, чаю… Грибов да огурцов, разумеется, не давать, ну и говядины тоже не
надо, и… ну, да
чего тут болтать-то! — Он переглянулся с Разумихиным. — Микстуру прочь, и всё прочь, а завтра я посмотрю… Оно бы и сегодня… ну, да…
— А я за тебя только одну! Остри еще! Заметов еще мальчишка, я еще волосенки ему надеру, потому
что его
надо привлекать, а не отталкивать. Тем,
что оттолкнешь человека, — не исправишь, тем паче мальчишку. С мальчишкой вдвое осторожнее
надо. Эх вы, тупицы прогрессивные, ничего-то не понимаете! Человека не уважаете, себя обижаете… А коли хочешь знать, так у нас, пожалуй, и дело одно общее завязалось.
— Нет, брат, не но, а если серьги, в тот же день и час очутившиеся у Николая в руках, действительно составляют важную фактическую против него контру — однако ж прямо объясняемую его показаниями, следственно еще спорную контру, — то
надо же взять в соображение факты и оправдательные, и тем паче
что они факты неотразимые.
— Да! Я Раскольников!
Что вам
надо?
— Вы, впрочем, не конфузьтесь, — брякнул тот, — Родя пятый день уже болен и три дня бредил, а теперь очнулся и даже ел с аппетитом. Это вот его доктор сидит, только
что его осмотрел, а я товарищ Родькин, тоже бывший студент, и теперь вот с ним нянчусь; так вы нас не считайте и не стесняйтесь, а продолжайте,
что вам там
надо.
Он не знал, да и не думал о том, куда идти; он знал одно: «
что все это
надо кончить сегодня же, за один раз, сейчас же;
что домой он иначе не воротится, потому
что не хочет так жить».
В контору
надо было идти все прямо и при втором повороте взять влево: она была тут в двух шагах. Но, дойдя до первого поворота, он остановился, подумал, поворотил в переулок и пошел обходом, через две улицы, — может быть, безо всякой цели, а может быть, чтобы хоть минуту еще протянуть и выиграть время. Он шел и смотрел в землю. Вдруг как будто кто шепнул ему что-то на ухо. Он поднял голову и увидал,
что стоит у тогодома, у самых ворот. С того вечера он здесь не был и мимо не проходил.
— Да
что те
надо? Кто таков? — крикнул работник, выходя к нему. Раскольников вошел опять в дверь.
— Молчи-и-и! Не
надо!.. Знаю,
что хочешь сказать!.. — И больной умолк; но в ту же минуту блуждающий взгляд его упал на дверь, и он увидал Соню…
Потому я искренно говорю, а не оттого,
что… гм! это было бы подло; одним словом, не оттого,
что я в вас… гм! ну, так и быть, не
надо, не скажу отчего, не смею!..
На тревожный же и робкий вопрос Пульхерии Александровны, насчет «будто бы некоторых подозрений в помешательстве», он отвечал с спокойною и откровенною усмешкой,
что слова его слишком преувеличены;
что, конечно, в больном заметна какая-то неподвижная мысль, что-то обличающее мономанию, — так как он, Зосимов, особенно следит теперь за этим чрезвычайно интересным отделом медицины, — но ведь
надо же вспомнить,
что почти вплоть до сегодня больной был в бреду, и… и, конечно, приезд родных его укрепит, рассеет и подействует спасительно, — «если только можно будет избегнуть новых особенных потрясений», прибавил он значительно.
Услышав,
что «еще не просыпался», но «все отлично», Пульхерия Александровна объявила,
что это и к лучшему, «потому
что ей очень, очень, очень
надо предварительно переговорить».
Он многое, впрочем, пропустил,
что и
надо было пропустить, между прочим и о сцене в конторе со всеми последствиями.
Она говорит,
что лучше будет, то есть не то
что лучше, а для чего-то непременно будто бы
надо, чтоб и Родя тоже нарочно пришел сегодня в восемь часов и чтоб они непременно встретились…
— Совсем тебе не
надо, оставайся! Зосимов ушел, так и тебе
надо. Не ходи… А который час? Есть двенадцать? Какие у тебя миленькие часы, Дуня! Да
что вы опять замолчали? Все только я да я говорю…
«Этому тоже
надо Лазаря петь, — думал он, бледнея и с постукивающим сердцем, — и натуральнее петь. Натуральнее всего ничего бы не петь. Усиленно ничего не петь! Нет! усиленно было бы опять ненатурально… Ну, да там как обернется… посмотрим… сейчас… хорошо иль не хорошо,
что я иду? Бабочка сама на свечку летит. Сердце стучит, вот
что нехорошо!..»
«Важнее всего, знает Порфирий иль не знает,
что я вчера у этой ведьмы в квартире был… и про кровь спрашивал? В один миг
надо это узнать, с первого шагу, как войду, по лицу узнать; и-на-че… хоть пропаду, да узнаю!»
Раскольников до того смеялся,
что, казалось, уж и сдержать себя не мог, так со смехом и вступили в квартиру Порфирия Петровича. Того и
надо было Раскольникову: из комнат можно было услышать,
что они вошли смеясь и все еще хохочут в прихожей.
Порфирий Петрович смеялся и желал смеяться, но очевидно было,
что ему
надо объяснений.
Надо мной смейся, но ко мне мать приехала, — повернулся он вдруг к Порфирию, — и если б она узнала, — отвернулся он опять поскорей к Разумихину, стараясь особенно, чтобы задрожал голос, —
что эти часы пропали, то, клянусь, она была бы в отчаянии!
Я в том смысле,
что тут
надо бы поболее точности, так сказать, более наружной определенности: извините во мне естественное беспокойство практического и благонамеренного человека, но нельзя ли тут одежду, например, особую завести, носить что-нибудь, клеймы там,
что ли, какие?..
За увлечение, конечно, их можно иногда бы посечь, чтобы напомнить им свое место, но не более; тут и исполнителя даже не
надо: они сами себя посекут, потому
что очень благонравны; иные друг дружке эту услугу оказывают, а другие сами себя собственноручно…
Я понимаю,
что это досадно, но на твоем месте, Родька, я бы захохотал всем в глаза, или лучше: на-пле-вал бы всем в рожу, да погуще, да раскидал бы на все стороны десятка два плюх, умненько, как и всегда их
надо давать, да тем бы и покончил.
— Всего легче! На таких-то пустейших вещах всего легче и сбиваются хитрые-то люди.
Чем хитрей человек, тем он меньше подозревает,
что его на простом собьют. Хитрейшего человека именно на простейшем
надо сбивать. Порфирий совсем не так глуп, как ты думаешь…
Потому, в-третьих,
что возможную справедливость положил наблюдать в исполнении, вес и меру, и арифметику: из всех вшей выбрал самую наибесполезнейшую и, убив ее, положил взять у ней ровно столько, сколько мне
надо для первого шага, и ни больше ни меньше (а остальное, стало быть, так и пошло бы на монастырь, по духовному завещанию — ха-ха!)…
— Ну, говорите,
чего вам
надо?
— Извините,
что вас перерву, сделайте одолжение: нельзя ли сократить и перейти прямо к цели вашего посещения. Я тороплюсь, мне
надо идти со двора…
Надо заметить,
что, с юридической точки зрения, дело это весьма темное.