Неточные совпадения
— Это я, видишь, Ваня, смотреть не могу, — начал он после довольно продолжительного сердитого молчания, — как эти маленькие, невинные создания дрогнут от холоду на улице…
из-за проклятых матерей и отцов. А впрочем, какая же мать и вышлет такого ребенка на такой ужас, если уж не самая несчастная!.. Должно быть, там в
углу у ней еще сидят сироты, а это старшая; сама больна, старуха-то; и… гм! Не княжеские дети! Много, Ваня, на свете… не княжеских детей! гм!
— Стреляйте! — отвечал он, — я себя презираю, а вас ненавижу. Если вы меня не убьете, я вас зарежу ночью
из-за угла. Нам на земле вдвоем нет места…
Подумаешь, как счастье своенравно! // Бывает хуже, с рук сойдет; // Когда ж печальное ничто на ум не йдет, // Забылись музыкой, и время шло так плавно; // Судьба нас будто берегла; // Ни беспокойства, ни сомненья… // А горе ждет
из-за угла.
Люди обгоняли друг друга, выскакивали из дверей домов, магазинов,
из-за углов улиц, и как будто все они искали, куда бы спрятаться от дождя, ветра.
Неточные совпадения
Далее, в углублении двора, выглядывал
из-за забора
угол низкого, закопченного каменного сарая, очевидно часть какой-нибудь мастерской.
Как:
из-за того, что бедный студент, изуродованный нищетой и ипохондрией, накануне жестокой болезни с бредом, уже, может быть, начинавшейся в нем (заметь себе!), мнительный, самолюбивый, знающий себе цену и шесть месяцев у себя в
углу никого не видавший, в рубище и в сапогах без подметок, — стоит перед какими-то кварташками [Кварташка — ироническое от «квартальный надзиратель».] и терпит их надругательство; а тут неожиданный долг перед носом, просроченный вексель с надворным советником Чебаровым, тухлая краска, тридцать градусов Реомюра, [Реомюр, Рене Антуан (1683–1757) — изобретатель спиртового термометра, шкала которого определялась точками кипения и замерзания воды.
Из
угла,
из-за шкафа, вместе со скрежетом рыцарских доспехов, плыла басовитая речь Стратонова:
— Папиросу выклянчил? — спросил он и, ловко вытащив папиросу
из-за уха парня, сунул ее под свои рыжие усы в
угол рта; поддернул штаны, сшитые из мешка, уперся ладонями в бедра и, стоя фертом, стал рассматривать Самгина, неестественно выкатив белесые, насмешливые глаза. Лицо у него было грубое, солдатское, ворот рубахи надорван, и, распахнувшись, она обнажала его грудь, такую же полосатую от пыли и пота, как лицо его.
Вот
из-за стола встали люди, окружили, задергали его и, поталкивая куда-то в
угол, сделали невидимым.