Неточные совпадения
— Нелли, послушай, — спросил я, как только она успокоилась. — Ты вот
говоришь, что тебя любила только одна
мамаша и никто больше. А разве твой дедушка и вправду не любил тебя?
— Он был прежде богатый… Я не знаю, кто он был, — отвечала она. — У него был какой-то завод… Так
мамаша мне
говорила. Она сначала думала, что я маленькая, и всего мне не
говорила. Все, бывало, целует меня, а сама
говорит: все узнаешь; придет время, узнаешь, бедная, несчастная! И все меня бедной и несчастной звала. И когда ночью, бывало, думает, что я сплю (а я нарочно, не сплю, притворюсь, что сплю), она все плачет надо мной, целует меня и
говорит: бедная, несчастная!
Тогда он сказал мне, что знал
мамашу и дедушку и… тут я стала
говорить.
— О
мамаше… о Бубновой… о дедушке. Он сидел часа два. Нелли как будто не хотелось рассказывать, об чем они
говорили. Я не расспрашивал, надеясь узнать все от Маслобоева. Мне показалось только, что Маслобоев нарочно заходил без меня, чтоб застать Нелли одну. «Для чего ему это?» — подумал я.
Мамаша очень любила меня, и когда это
говорила, то всегда меня целовала, а к дедушке идти очень боялась.
Мамаше хотелось серьги, а дедушка все нарочно обманывал ее и
говорил, что подарит не серьги, а брошку; и когда он принес серьги и как увидел, что
мамаша уж знает, что будут серьги, а не брошка, то рассердился за то, что
мамаша узнала, и половину дня не
говорил с ней, а потом сам пришел ее целовать и прощенья просить…
— Да… в углу… — отвечала Нелли.
Мамаша была бедная.
Мамаша мне
говорила, — прибавила она, оживляясь, — что не грех быть бедной, а что грех быть богатым и обижать… и что ее бог наказывает.
А
мамаша все сама с собой
говорила и мне все
говорила: «Будь бедная, Нелли, и когда я умру, не слушай никого и ничего.
А дома
мамаша так уж и ждет меня: она лежит, а я ей рассказываю все, все, так и ночь придет, а я все
говорю, и она все слушает про дедушку: что он делал сегодня и что мне рассказывал, какие истории, и что на урок мне задал.
Он все слушал, такой сердитый, а все слушал и ни слова не
говорил; тогда я и спросила, отчего
мамаша его так любит, что все об нем спрашивает, а он никогда про
мамашу не спрашивает.
Мамаша узнала про это, потому что жильцы стали попрекать, что она нищая, а Бубнова сама приходила к
мамаше и
говорила, что лучше б она меня к ней отпустила, а не просить милостыню.
Она и прежде к
мамаше приходила и ей денег носила; а когда
мамаша не брала от нее, то Бубнова
говорила: зачем вы такие гордые, и кушанье присылала.
Мамаша все
говорила, что идет к дедушке и чтоб я вела ее, а уж давно стала ночь.
Они злые и жестокие, и вот тебе мое приказание: оставайся бедная, работай и милостыню проси, а если кто придет за тобой, скажи: не хочу к вам!..» Это мне
говорила мамаша, когда больна была, и я всю жизнь хочу ее слушаться, — прибавила Нелли, дрожа от волнения, с разгоревшимся личиком, — и всю жизнь буду служить и работать, и к вам пришла тоже служить и работать, а не хочу быть как дочь…
— Вот в последний день, перед тем как ей умереть, перед вечером,
мамаша подозвала меня к себе, взяла меня за руку и сказала: «Я сегодня умру, Нелли», хотела было еще
говорить, но уж не могла.
Я торопила его и
говорила, чтоб он нанял извозчика, потому что
мамаша сейчас умрет; но у дедушки было только семь копеек всех денег.
— Нет, нельзя! — настойчиво ответила Нелли, — потому что я вижу часто
мамашу во сне, и она
говорит мне, чтоб я не ездила с ними и осталась здесь; она
говорит, что я очень много согрешила, что дедушку одного оставила, и все плачет, когда это
говорит. Я хочу остаться здесь и ходить за дедушкой, Ваня.
— Нет, Ваня, он не умер! — сказала она решительно, все выслушав и еще раз подумав. —
Мамаша мне часто
говорит о дедушке, и когда я вчера сказала ей: «Да ведь дедушка умер», она очень огорчилась, заплакала и сказала мне, что нет, что мне нарочно так сказали, а что он ходит теперь и милостыню просит, «так же как мы с тобой прежде просили, —
говорила мамаша, — и все ходит по тому месту, где мы с тобой его в первый раз встретили, когда я упала перед ним и Азорка узнал меня…»
Он и в самом деле, Ваня, мне прежде это один раз
говорил, уж после того как
мамаша умерла, когда я приходила к нему.
Ну, так я это читала, а еговсе-таки не простила, потому что когда
мамаша умирала и еще могла
говорить, то последнее, что она сказала, было: «Проклинаю его»,ну так и я егопроклинаю, не за себя, а за
мамашу проклинаю…
Неточные совпадения
— Так ты меня очень любишь? — Она молчит с минуту, потом
говорит: — Смотри, всегда люби меня, никогда не забывай. Если не будет твоей
мамаши, ты не забудешь ее? не забудешь, Николенька?
Он слушал, что
говорила мамаша с сестрицей, надув губки, выпучив глазки и не шевелясь, точь-в-точь как обыкновенно должны сидеть все умные мальчики, когда их раздевают, чтоб идти спать.
Есть,
говорит, и мать, дама рассудительная, мамаша-то.
Нет, Дунечка, все вижу и знаю, о чем ты со мной много — то
говорить собираешься; знаю и то, о чем ты всю ночь продумала, ходя по комнате, и о чем молилась перед Казанскою божией матерью, которая у
мамаши в спальне стоит.
— Квартирохозяин мой, почтальон, учится играть на скрипке, потому что любит свою
мамашу и не хочет огорчать ее женитьбой. «Жена все-таки чужой человек, —
говорит он. — Разумеется — я женюсь, но уже после того, как
мамаша скончается». Каждую субботу он посещает публичный дом и затем баню. Играет уже пятый год, но только одни упражнения и уверен, что, не переиграв всех упражнений, пьесы играть «вредно для слуха и руки».