Неточные совпадения
Я очень хорошо помню, что сердце мое сжалось от какого-то неприятнейшего ощущения и я сам
не мог решить, какого рода
было это ощущение.
Я
не мистик; в предчувствия и гаданья почти
не верю; однако со мною, как,
может быть, и со всеми, случилось в жизни несколько происшествий, довольно необъяснимых. Например, хоть этот старик: почему при тогдашней моей встрече с ним, я тотчас почувствовал, что в тот же вечер со мной случится что-то
не совсем обыденное? Впрочем, я
был болен; а болезненные ощущения почти всегда бывают обманчивы.
Было ясно, что старик
не только
не мог кого-нибудь обидеть, но сам каждую минуту понимал, что его
могут отовсюду выгнать как нищего.
«А кто знает, — думал я, —
может быть, кто-нибудь и наведается о старике!» Впрочем, прошло уже пять дней, как он умер, а еще никто
не приходил.
Ихменевы
не могли надивиться: как можно
было про такого дорогого, милейшего человека говорить, что он гордый, спесивый, сухой эгоист, о чем в один голос кричали все соседи?
Ему же нужен
был такой управляющий, которому он
мог бы слепо и навсегда довериться, чтоб уж и
не заезжать никогда в Васильевское, как и действительно он рассчитывал.
Купеческая дочка, доставшаяся князю, едва умела писать,
не могла склеить двух слов,
была дурна лицом и имела только одно важное достоинство:
была добра и безответна.
Как я горевал и досадовал, что
не мог им прочесть его ранее, по рукописи, которая
была в руках у издателя!
— Я…
может быть…
не пойду сегодня, — проговорила Наташа медленно и тихо, почти шепотом. — Я… нездорова, — прибавила она и побледнела как полотно.
У дверей она остановилась, еще раз взглянула на них, хотела
было еще что-то сказать, но
не могла и быстро вышла из комнаты. Я бросился вслед за нею, предчувствуя недоброе.
— Нет, но… но я
не верю; этого
быть не может!.. — отвечал я,
не помня, что говорю.
Она молчала; наконец, взглянула на меня как будто с упреком, и столько пронзительной боли, столько страдания
было в ее взгляде, что я понял, какою кровью и без моих слов обливается теперь ее раненое сердце. Я понял, чего стоило ей ее решение и как я мучил, резал ее моими бесполезными, поздними словами; я все это понимал и все-таки
не мог удержать себя и продолжал говорить...
— Да ведь ты же сама говорила сейчас Анне Андреевне,
может быть,
не пойдешь из дому… ко всенощной. Стало
быть, ты хотела и остаться; стало
быть,
не решилась еще совершенно?
Он должен
быть подле меня каждый час, каждое мгновение; я
не могу воротиться.
— Обещал, все обещал. Он ведь для того меня и зовет теперь, чтоб завтра же обвенчаться потихоньку, за городом; да ведь он
не знает, что делает. Он,
может быть, как и венчаются-то,
не знает. И какой он муж! Смешно, право. А женится, так несчастлив
будет, попрекать начнет…
Не хочу я, чтоб он когда-нибудь в чем-нибудь попрекнул меня. Все ему отдам, а он мне пускай ничего. Что ж, коль он несчастлив
будет от женитьбы, зачем же его несчастным делать?
— Он,
может быть, и совсем
не придет, — проговорила она с горькой усмешкой. — Третьего дня он писал, что если я
не дам ему слова прийти, то он поневоле должен отложить свое решение — ехать и обвенчаться со мною; а отец увезет его к невесте. И так просто, так натурально написал, как будто это и совсем ничего… Что если он и вправду поехал к ней,Ваня?
Да, я
не любил его, и, каюсь, я никогда
не мог его полюбить, — только один я,
может быть, из всех его знавших.
Многое в нем мне упорно
не нравилось, даже изящная его наружность и,
может быть, именно потому, что она
была как-то уж слишком изящна.
Даже самый эгоизм
был в нем как-то привлекателен, именно потому,
может быть, что
был откровенен, а
не скрыт.
Мне кажется,
не было человека, который бы
мог не полюбить его; он заласкался бы к вам, как дитя.
—
Не вините и меня. Как давно хотел я вас обнять как родного брата; как много она мне про вас говорила! Мы с вами до сих пор едва познакомились и как-то
не сошлись.
Будем друзьями и… простите нас, — прибавил он вполголоса и немного покраснев, но с такой прекрасной улыбкой, что я
не мог не отозваться всем моим сердцем на его приветствие.
Ваня! — продолжала она, и губы ее задрожали, — вот ты воротишься теперь к ним,домой; у тебя такое золотое сердце, что хоть они и
не простят меня, но, видя, что и ты простил,
может быть, хоть немного смягчатся надо мной.
Знаешь ли, Ваня, что я бы,
может быть, и
не решилась на это,если б тебя
не случилось сегодня со мною!
Я думал, что Наташа,
может быть, еще и
не придет сегодня.
— Непременно простит, только,
может быть,
не так скоро.
Это — самая тяжелая, мучительная боязнь чего-то, чего я сам определить
не могу, чего-то непостигаемого и несуществующего в порядке вещей, но что непременно,
может быть, сию же минуту, осуществится, как бы в насмешку всем доводам разума придет ко мне и станет передо мною как неотразимый факт, ужасный, безобразный и неумолимый.
Боязнь эта возрастает обыкновенно все сильнее и сильнее, несмотря ни на какие доводы рассудка, так что наконец ум, несмотря на то, что приобретает в эти минуты,
может быть, еще большую ясность, тем
не менее лишается всякой возможности противодействовать ощущениям.
Все это привидение чрезвычайно ярко и отчетливо нарисовалось внезапно в моем воображении, а вместе с тем вдруг установилась во мне самая полная, самая неотразимая уверенность, что все это непременно, неминуемо случится, что это уж и случилось, но только я
не вижу, потому что стою задом к двери, и что именно в это самое мгновение,
может быть, уже отворяется дверь.
К величайшему моему ужасу, я увидел, что это ребенок, девочка, и если б это
был даже сам Смит, то и он бы,
может быть,
не так испугал меня, как это странное, неожиданное появление незнакомого ребенка в моей комнате в такой час и в такое время.
— Прости, прости меня, девочка! Прости, дитя мое! — говорил я, — я так вдруг объявил тебе, а
может быть, это еще
не то… бедненькая!.. Кого ты ищешь? Старика, который тут жил?
История Смита очень заинтересовала старика. Он сделался внимательнее. Узнав, что новая моя квартира сыра и,
может быть, еще хуже прежней, а стоит шесть рублей в месяц, он даже разгорячился. Вообще он сделался чрезвычайно порывист и нетерпелив. Только Анна Андреевна умела еще ладить с ним в такие минуты, да и то
не всегда.
Положим,
может быть, и бессмертную славу, но ведь слава
не накормит.
— Это я, видишь, Ваня, смотреть
не могу, — начал он после довольно продолжительного сердитого молчания, — как эти маленькие, невинные создания дрогнут от холоду на улице… из-за проклятых матерей и отцов. А впрочем, какая же мать и вышлет такого ребенка на такой ужас, если уж
не самая несчастная!.. Должно
быть, там в углу у ней еще сидят сироты, а это старшая; сама больна, старуха-то; и… гм!
Не княжеские дети! Много, Ваня, на свете…
не княжеских детей! гм!
Рассказ Анны Андреевны меня поразил. Он совершенно согласовался со всем тем, что я сам недавно слышал от самого Алеши. Рассказывая, он храбрился, что ни за что
не женится на деньгах. Но Катерина Федоровна поразила и увлекла его. Я слышал тоже от Алеши, что отец его сам,
может быть, женится, хоть и отвергает эти слухи, чтоб
не раздражить до времени графини. Я сказал уже, что Алеша очень любил отца, любовался и хвалился им и верил в него, как в оракула.
Анна Андреевна тотчас же подмигнула мне на него. Он терпеть
не мог этих таинственных подмигиваний и хоть в эту минуту и старался
не смотреть на нас, но по лицу его можно
было заметить, что Анна Андреевна именно теперь мне на него подмигнула и что он вполне это знает.
Я уверен, что в душе его все ныло и перевертывалось в эту минуту, глядя на слезы и страх своей бедной подруги; я уверен, что ему
было гораздо больнее, чем ей; но он
не мог удержаться.
То, что я вырвал из сердца моего,
может быть с кровью и болью, никогда опять
не воротится в мое сердце.
Она поняла, что он нашел его, обрадовался своей находке и,
может быть, дрожа от восторга, ревниво спрятал его у себя от всех глаз; что где-нибудь один, тихонько от всех, он с беспредельною любовью смотрел на личико своего возлюбленного дитяти, — смотрел и
не мог насмотреться, что,
может быть, он так же, как и бедная мать, запирался один от всех разговаривать с своей бесценной Наташей, выдумывать ее ответы, отвечать на них самому, а ночью, в мучительной тоске, с подавленными в груди рыданиями, ласкал и целовал милый образ и вместо проклятий призывал прощение и благословение на ту, которую
не хотел видеть и проклинал перед всеми.
Видя ее кроткую и прощающую, Алеша уже
не мог утерпеть и тотчас же сам во всем каялся, без всякого спроса, — чтоб облегчить сердце и «
быть по-прежнему», говорил он.
— Так неужели ж никогда, никогда
не кончится этот ужасный раздор! — вскричал я грустно. — Неужели ж ты до того горда, что
не хочешь сделать первый шаг! Он за тобою; ты должна его первая сделать.
Может быть, отец только того и ждет, чтоб простить тебя… Он отец; он обижен тобою! Уважь его гордость; она законна, она естественна! Ты должна это сделать. Попробуй, и он простит тебя без всяких условий.
— Без условий! Это невозможно; и
не упрекай меня, Ваня, напрасно. Я об этом дни и ночи думала и думаю. После того как я их покинула,
может быть,
не было дня, чтоб я об этом
не думала. Да и сколько раз мы с тобой же об этом говорили! Ведь ты знаешь сам, что это невозможно!
—
Не понимаю, как я
могла уйти тогда от них;я в горячке
была, — проговорила она наконец, смотря на меня таким взглядом, которым
не ждала ответа.
— Ничего
не знаю, друг мой, даю тебе честное слово; с тобой я
был всегда откровенен. Впрочем, я вот что еще думаю:
может быть, он вовсе
не влюблен в падчерицу графини так сильно, как мы думаем. Так, увлечение…
— Наташа, послушай… — говорил Алеша, совершенно потерявшись. — Ты,
может быть, уверена, что я виноват… Но я
не виноват; я нисколько
не виноват! Вот видишь ли, я тебе сейчас расскажу.
— Половина одиннадцатого! Я и
был там… Но я сказался больным и уехал и — это первый, первый раз в эти пять дней, что я свободен, что я
был в состоянии урваться от них, и приехал к тебе, Наташа. То
есть я
мог и прежде приехать, но я нарочно
не ехал! А почему? ты сейчас узнаешь, объясню; я затем и приехал, чтоб объяснить; только, ей-богу, в этот раз я ни в чем перед тобой
не виноват, ни в чем! Ни в чем!
— Все рассказал! Уж
не хвастайся, пожалуйста! — подхватила она. — Ну, что ты
можешь скрыть? Ну, тебе ли
быть обманщиком? Даже Мавра все узнала. Знала ты, Мавра?
Последний
был дядя, Семен Валковский, да тот только в Москве
был известен, да и то тем, что последние триста душ прожил, и если б отец
не нажил сам денег, то его внуки,
может быть, сами бы землю пахали, как и
есть такие князья.
А наконец (почему же
не сказать откровенно!), вот что, Наташа, да и вы тоже, Иван Петрович, я,
может быть, действительно иногда очень, очень нерассудителен; ну, да, положим даже (ведь иногда и это бывало), просто глуп.
И потому графиня, которая прежде
была против сватовства, страшно обрадовалась сегодня моему успеху у княгини, но это в сторону, а вот что главное: Катерину Федоровну я знал еще с прошлого года; но ведь я
был тогда еще мальчиком и ничего
не мог понимать, а потому ничего и
не разглядел тогда в ней…
Не оправдываю себя;
может быть, я более виноват перед ним, чем сколько полагал до сих пор.