— Тогда мысль, которая преследовала меня уже давно, до того вполне овладела мною, что я не в
состоянии был противиться первому влечению и вошел к вам.
Неточные совпадения
Князь
был еще молодой человек, хотя и не первой молодости, имел немалый чин, значительные связи,
был красив собою, имел
состояние и, наконец,
был вдовец, что особенно
было интересно для дам и девиц всего уезда.
— Половина одиннадцатого! Я и
был там… Но я сказался больным и уехал и — это первый, первый раз в эти пять дней, что я свободен, что я
был в
состоянии урваться от них, и приехал к тебе, Наташа. То
есть я мог и прежде приехать, но я нарочно не ехал! А почему? ты сейчас узнаешь, объясню; я затем и приехал, чтоб объяснить; только, ей-богу, в этот раз я ни в чем перед тобой не виноват, ни в чем! Ни в чем!
— Да сделайте же одолжение; говорю вам, меня это очень интересует. Я, может
быть, что-нибудь и в
состоянии сделать. Кто ж эта девочка? Кто
была ее мать, — вы знаете?
Он осмотрел больную со всей немецкой внимательностью и сильно обнадежил меня, сказав, что хоть и
есть лихорадочное
состояние, но особенной опасности нет никакой.
Я нагнулся к ней: она
была опять вся в жару; с ней
был опять лихорадочный кризис. Я начал утешать ее и обнадеживать; уверял ее, что если она хочет остаться у меня, то я никуда ее не отдам. Говоря это, я снял пальто и фуражку. Оставить ее одну в таком
состоянии я не решился.
Что же касается до «публичного бесчестия», которым ему грозили, то князь просил Ихменева не беспокоиться об этом, потому что никакого публичного бесчестия не
будет, да и
быть не может; что письмо его немедленно
будет передано куда следует и что предупрежденная полиция, наверно, в
состоянии принять надлежащие меры к обеспечению порядка и спокойствия.
Я никогда, ни прежде, ни после, не видал ее в таком
состоянии, да и не думал, чтоб она могла
быть когда-нибудь так взволнована. Николай Сергеич выпрямился в креслах, приподнялся и прерывающимся голосом спросил...
Алексей Александрович рос сиротой. Их было два брата. Отца они не помнили, мать умерла, когда Алексею Александровичу было десять лет.
Состояние было маленькое. Дядя Каренин, важный чиновник и когда-то любимец покойного императора, воспитал их.
Не слыша ответа, Печорин сделал несколько шагов к двери; он дрожал — и сказать ли вам? я думаю, он в
состоянии был исполнить в самом деле то, о чем говорил шутя.
В старости у него образовался постоянный взгляд на вещи и неизменные правила, — но единственно на основании практическом: те поступки и образ жизни, которые доставляли ему счастие или удовольствия, он считал хорошими и находил, что так всегда и всем поступать должно. Он говорил очень увлекательно, и эта способность, мне кажется, усиливала гибкость его правил: он в
состоянии был тот же поступок рассказать как самую милую шалость и как низкую подлость.
Я один случай знаю, как один ипохондрик, сорокалетний, не в
состоянии будучи переносить ежедневных насмешек за столом восьмилетнего мальчишки, зарезал его!
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут пишет он мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька, что
состояние мое
было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность
состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и
были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на жизнь мою готовы покуситься.
В минуты, когда мысль их обращается на их
состояние, какому аду должно
быть в душах и мужа и жены!
Правдин. Надобно действительно, чтоб всякое
состояние людей имело приличное себе воспитание; тогда можно
быть уверену… Что за шум?
Можно ль
быть ужаснее их
состояния?