Никто не может быть милее, любезнее,
вежливее француза, когда он дома; но лишь только он переступил за границу своего отечества, то становится совершенно другим человеком.
Когда она увидела вошедшего Зарецкого, то, вскочив проворно со стула и сделав ему
вежливый книксен [поклон, сопровождающийся приседанием (нем.)], спросила на дурном французском языке: «Что угодно господину офицеру?» Потом, не дожидаясь его ответа, открыла с стеклянным верхом ящик, в котором лежали дюжины три золотых колец, несколько печатей, цепочек и два или три креста Почетного легиона.
— Не угодно ли покушать? — сказал, улыбаясь, Сборской, подвигая к Ленскому новое блюдо, которое хозяйка дома с
вежливою улыбкою поставила на стол.