Неточные совпадения
— Англия! — вскричал француз. — Да что такое Англия? И
можно ли назвать европейским государством этот ничтожный остров, населенный торгашами? Этот христианской Алжир, который скоро
не будет иметь никакого сообщения с Европою. Нет, милостивый государь! Англия
не в Европе: она в Азии; но и там владычество ее скоро прекратится. Индия ждет своего освободителя, и при первом появлении французских орлов на берегах Гангеса раздастся крик свободы на всем Индийском полуострове.
— О! Россия, верно,
не захочет ссориться с Наполеоном.
Не трогая нимало вашей национальной гордости,
можно сказать утвердительно, что всякая борьба России с Францией была бы совершенным безумием.
Он взял за руку француза и, отойдя к окну, сказал ему вполголоса несколько слов. На лице офицера
не заметно было ни малейшей перемены;
можно было подумать, что он разговаривает с знакомым человеком о хорошей погоде или дожде. Но пылающие щеки защитника европейского образа войны, его беспокойный, хотя гордый и решительный вид — все доказывало, что дело идет о назначении места и времени для объяснения, в котором красноречивые фразы и логика ни к чему
не служат.
— То есть — с лишком по двести верст в сутки? — сказал смотритель, рассчитав по пальцам. — Что ж, сударь? Это езда
не плохая. Зимою
можно ехать и скорее, а теперь дело весеннее… Чу! колокольчик! и кажется, от Москвы!.. четверкою бричка…
— Ах ты, дурачина, дурачина! — перервал старик, — да разве без старших жить
можно? Мы покорны судьям да господам; они — губернатору, губернатор — царю, так испокон веку ведется. Глупая голова! как некого будет слушаться, так и дело-то делать никто
не станет.
— Друг мой! — сказала Полина, прижав к своему сердцу руку Рославлева, —
не откажи мне в этом! Я
не сомневаюсь,
не могу сомневаться, что буду счастлива; но дай мне увериться, что и я могу составить твое счастие; дай мне время привязаться к тебе всей моей душою, привыкнуть мыслить об одном тебе, жить для одного тебя, и если
можно, — прибавила она так тихо, что Рославлев
не мог расслышать слов ее, — если
можно забыть все, все прошедшее!
— Я
не думаю, однако ж, чтоб французы решились идти в средину России, — заметил предводитель. — Карл Двенадцатый испытал под Полтавою, как
можно в одно сражение погубить всю свою военную славу.
— Перестань, братец! Как тебе
не стыдно? — перервал Рославлев. — Разве в военное время
можно думать о дуелях?
— Бают, что лесом есть объезд. Кабы было у кого поспрошать, так
можно бы; а то дело к ночи: запропастишься так, что животу
не рад будешь.
Узкая, извилистая дорога, по которой и днем
не без труда
можно было ехать, заставляла их почти на каждом шаге останавливаться; колеса поминутно цеплялись за деревья, упряжь рвалась, и ямщик стал уже громко поговаривать, что в село Утешино нет почтовой дороги, что в другой раз он
не повезет никого за казенные прогоны, и даже обещанный рубль на водку утешил его
не прежде, как они выехали совсем из леса.
— Да, он лечит теперь и руку и сердце подле своей невесты, верст за пятьдесят отсюда. Однако ж знаешь ли что? Если в гостиной диваны набиты так же, как здесь стулья, то на них славно
можно выспаться. Мы почти всю ночь ехали, и
не знаю, как ты, а я очень устал.
— В этом еще немного худого, Зарядьев, — перервал Зарецкой. —
Можно, в одно и то же время, любить французской язык и
не быть изменником; а конечно, для этого молодца лучше бы было, если б он
не учился по-французски. Однако ж прощай! Мне еще до заставы версты четыре надобно ехать.
— Ну, Владимир! — сказал он, дослушав рассказ своего друга, — теперь я понимаю, отчего побледнел Сеникур, когда вспомнил о своем венчанье… Ах, батюшки! да знаешь ли, что из этого
можно сделать такую адскую трагедию à la madam Радклиф [в стиле мадам Радклиф (франц.)], что у всех зрителей волосы станут дыбом! Кладбище… полночь… и вдобавок сумасшедшая Федора… какие богатые материалы!.. Ну, свадебка!.. Я
не охотник до русских стихов, а поневоле вспомнишь Озерова...
— То есть
не принимай ничего к сердцу, — перервал Рославлев, —
не люби никого,
не жалей ни о ком; беги от несчастного: он может тебя опечалить; старайся
не испортить желудка и как
можно реже думай о том, что будет с тобою под старость — то ли ты хотел сказать, Александр?
— О! так с этим медиком
можно ладить! Эй, Жигулин! бутылку вина!
Не знаю, хорошо ли: я еще его
не пробовал.
— Из моей истории, — сказал Ленской, —
можно сделать что хочешь: забавный водевиль и престрашную мелодраму, только должно признаться, что в обоих случаях роля моя была бы вовсе
не завидная; но делать нечего: хоть и стыдно, а пришлось рассказывать. Прошу прислушать.
Небольшой круглый стол был накрыт для одного меня; на нем стояла дорогая серебряная миска, два покрытых блюда, также серебряных, два граненых графина с водою, и на фарфоровой прекрасной тарелке лежал маленькой ломтик хлеба, так ровно, так гладко и так красиво отрезанный, что
можно было им залюбоваться, если б он
не был чернее сапожной ваксы.
Пули с визгом летали по улице, свистели над его головою, но ему было
не до них; при свете пожара он видел, как неприятельские стрелки бегали взад и вперед, стреляли по домам, кололи штыками встречающихся им русских солдат, а рота
не строилась… «К ружью! выходи! — кричал во все горло Зарядьев, стараясь высунуться как
можно более.
Мы, кажется, с Шамбюром
не трусы; но недолго пробыли на верхней батарее, которую,
можно сказать, осыпало неприятельскими ядрами, а этот чудак расположился на ней, как дома; закурил трубку и пустился в такие разговоры с нашими артиллеристами, что они рты разинули, и что всего забавнее — рассердился страх на русских, и знаете ли за что?..
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Помилуйте, как
можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)
Не смею более беспокоить своим присутствием.
Не будет ли какого приказанья?
Анна Андреевна. Ты, Антоша, всегда готов обещать. Во-первых, тебе
не будет времени думать об этом. И как
можно и с какой стати себя обременять этакими обещаниями?
Осип. Ваше высокоблагородие! зачем вы
не берете? Возьмите! в дороге все пригодится. Давай сюда головы и кулек! Подавай все! все пойдет впрок. Что там? веревочка? Давай и веревочку, — и веревочка в дороге пригодится: тележка обломается или что другое, подвязать
можно.
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде
не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что
можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь
не спишь, стараешься для отечества,
не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Артемий Филиппович (
не давая письма). Нет, это место
можно пропустить, а там дальше разборчиво.