Неточные совпадения
Воины положили в сошки свои пики и повернулись, чтоб
идти в сарай.
Офицеры на радостях затеяли пирушку: самовар закипел,
пошла попойка, явились песельники и грянули хором авангардную песню, сочиненную одним из наших воинов-поэтов.
Рославлев не мог без сердечного соболезнования глядеть на этих бесстрашных
воинов, когда при звуке полковой музыки, пройдя церемониальным маршем мимо наших войск, они снимали с себя всё оружие и с поникшими глазами продолжали
идти далее.
В сталь закован, по безлюдью, // Нем и мрачен, как могила, // Едет гуннов царь, Аттила, — // За ним черною тучей //
Идут воины и кричат: // Где же Рим, где Рим могучий?
Пошел в праздник Аггей в церковь. Пришел он туда с женою своею в пышных одеждах: мантии на них были златотканые, пояса с дорогими каменьями, а над ними несли парчовый балдахин. И впереди их и сзади
шли воины с мечами и секирами и довели их до царского места, откуда им слушать службу. Вокруг них стали начальники да чиновники. И слушал Аггей службу и думал по-своему, как ему казалось, верно или неверно говорится в Святом Писании.
Волей-неволей Александр Васильевич должен был подчиниться. К этому-то времени и относится начало его чудачеств. Ими он хотел выделиться среди современников и благодаря «
славе воина», его окружившей, достиг этого.
Неточные совпадения
Я видимо стал скучать, да, может быть, он и сам сомневался, удастся ли ему
идти в Японию, так как на первом плане теперь была у него обязанность не дипломата, а
воина.
Месяц встает // И тих и спокоен; // А юноша —
воин // На битву
идет. // Ружье заряжает джигит, // И дева ему говорит: // «Мой милый, смелее // Вверяйся ты року!»
Апостол-воин, готовый проповедовать крестовый поход и
идти во главе его, готовый отдать за свой народ свою душу, своих детей, нанести и вынести страшные удары, вырвать душу врага, рассеять его прах… и, позабывши потом победу, бросить окровавленный меч свой вместе с ножнами в глубину морскую…
В той половине, где некогда останавливался страшный барин, висели картины в золотых рамах, показавшиеся мне чудесными; особенно одна картина, представлявшая какого-то
воина в
шлеме, в латах, с копьем в руке, едущего верхом по песчаной пустыне.
Мы
шли так, как всегда, т. е. так, как изображены
воины на ассирийских памятниках: тысяча голов — две слитных, интегральных ноги, две интегральных, в размахе, руки. В конце проспекта — там, где грозно гудела аккумуляторная башня, — навстречу нам четырехугольник: по бокам, впереди, сзади — стража; в середине трое, на юнифах этих людей — уже нет золотых нумеров — и все до жути ясно.