Неточные совпадения
Человек в сером армяке, подпоясанный пестрым кушаком, из-за которого виднелась рукоятка
широкого турецкого
кинжала, лежал на снегу; длинная винтовка в суконном чехле висела у него за спиною, а с правой стороны к поясу привязана была толстая казацкая плеть; татарская шапка, с густым околышем, лежала подле его головы. Собака остановилась подле него и, глядя пристально на наших путешественников, начала выть жалобным голосом.
На полу под ним разостлан был
широкий ковер, разрисованный пестрыми арабесками; — другой персидский ковер висел на стене, находящейся против окон, и на нем развешаны были пистолеты, два турецкие ружья, черкесские шашки и
кинжалы, подарки сослуживцев, погулявших когда-то за Балканом… на мраморном камине стояли три алебастровые карикатурки Паганини, Иванова и Россини… остальные стены были голые, кругом и вдоль по ним стояли
широкие диваны, обитые шерстяным штофом пунцового цвета; — одна единственная картина привлекала взоры, она висела над дверьми, ведущими в спальню; она изображала неизвестное мужское лицо, писанное неизвестным русским художником, человеком, не знавшим своего гения и которому никто об нем не позаботился намекнуть.
Дилетаев начал прощаться. Хозяйка подала ему свою белую и полную ручку, которую тот поцеловал и, расшаркавшись, вышел молодцом. Отсюда он завернул к Никону Семенычу, которого застал в довольно странном костюме, а именно: в пунцовых шелковых шальварах, в полурасстегнутой сорочке и в какой-то греческой шапочке. На талии был обернут, несколько раз, яхонтового цвета
широкий кушак, за которым был заткнут
кинжал. При входе Аполлоса Михайлыча он что-то декламировал.
«Я!» — молвил витязь черноокий, // Схватившись за
кинжал широкий, // И в изумлении немом // Толпа раздвинулась кругом. // «Я знаю князя! Я решился!.. // Две ночи здесь ты жди меня: // Хаджи бесстрашный не садился // Ни разу даром на коня. // Но если я не буду к сроку, // Тогда обет мой позабудь, // И об душе моей пророку // Ты помолись, пускаясь в путь».
На другой день кружок, собравшийся в доме Сурминых, сидел за вечерним чаем. Распахнулась дверь, и влетела молодая девушка, довольно интересной, шикарной наружности, в бархатном малиновом кепи, в перчатках с
широкими раструбами, по образцу кучерских. За поясом блестел маленький
кинжал с золотою ручкой. При входе в комнату, она разразилась хохотом, так что все тут бывшие вздрогнули.