Неточные совпадения
— И, государь милостивый! — подхватил земский. —
Можно б, кажется, поклониться королю польскому Смоленском.
Не важное дело один городишко! Для такой радости
не только от Смоленска, но даже от пол-Москвы
можно отступиться.
Все эти строения, с их пристройками, клетьми и загородками, занимали столь большое пространство, что с первого взгляда их
можно было почесть вторым селом,
не менее первого.
Казалось, в ее потухших, неподвижных взорах
можно было сосчитать все ночи, проведенные без сна в терзаниях мучительной тоски, понятной только для тех, которые, подобно ей, страдали,
не разделяя ни с кем своей горести.
Наружность его
не имела ничего замечательного: он был небольшого роста, худощав и, несмотря на осанистую свою бороду и величавую поступь,
не походил нимало на важного царедворца; он говорил беспрестанно о покойном царе Феодоре Иоанновиче для того, чтоб повторять как
можно чаще, что любимым его стряпчим с ключом был Лесута-Храпунов.
Двери отворились, и человек средних лет, босиком, в рубище, подпоясанный веревкою, с растрепанными волосами и всклоченной бородою, в два прыжка очутился посреди комнаты. Несмотря на нищенскую его одежду и странные ухватки, сейчас
можно было догадаться, что он
не сумасшедший: глаза его блистали умом, а на благообразном лице выражалась необыкновенная кротость и спокойствие души.
— Нет? Ну, если ты
не хочешь, так мне
можно с ним оговорить?
— Привести-то
можно, — сказал он наконец, — но уговор лучше денег: любуйся им как хочешь, но верхом
не садись.
Он был необычайно высок, но вместе с тем так плотен и широк в плечах, что казался почти среднего роста;
не только видом, но даже ухватками он походил на медведя, и
можно было подумать, что небольшая, обросшая рыжеватыми волосами голова его ошибкою попала на туловище, в котором
не было ничего человеческого.
Тут дорога, которая версты две извивалась полями, повернула налево и пошла лесом. Кирша попевал беззаботно веселые песни, заговаривал с проезжим, шутил; одним словом,
можно было подумать, что он совершенно спокоен и
не опасается ничего. Но в то же время малейший шорох возбуждал все его внимание: он приостанавливал под разными предлогами своего коня, бросал зоркий взгляд на обе стороны дороги и, казалось, хотел проникнуть взором в самую глубину леса.
— Эх, боярин! Коли
не веришь мне, так посмотри хорошенько на эту рожу. Ну
можно ли с такой образиной
не быть разбойником?
— Послушай, молодец! — сказал Юрий. — Я
не хочу, чтоб ты шел для меня на верную смерть. Как
можно теперь переходить Волгу!
О, как недостаточен, как бессилен язык человеческий для выражения высоких чувств души, пробудившейся от своего земного усыпления! Сколько жизней
можно отдать за одно мгновение небесного, чистого восторга, который наполнял в сию торжественную минуту сердца всех русских! Нет, любовь к отечеству
не земное чувство! Оно слабый, но верный отголосок непреодолимой любви к тому безвестному отечеству, о котором,
не постигая сами тоски своей, мы скорбим и тоскуем почти со дня рождения нашего!
В обширном покое, за дубовым столом, покрытым остатками ужина, сидел Кручина-Шалонский с задушевным своим другом, боярином Истомою-Турениным; у дверей комнаты дремали, прислонясь к стене, двое слуг; при каждом новом порыве ветра, от которого стучали ставни и раздавался по лесу глухой гул, они, вздрогнув, посматривали робко друг на друга и, казалось,
не смели взглянуть на окна, из коих
можно было различить, несмотря на темноту, часть западной стены и сторожевую башню, на которых отражались лучи ярко освещенного покоя.
—
Не то чтоб жаль; но ведь, по правде сказать, боярин Шалонский мне никакого зла
не сделал; я ел его хлеб и соль. Вот дело другое, Юрий Дмитрич, конечно, без греха мог бы уходить Шалонского, да, на беду, у него есть дочка, так и ему нельзя… Эх, черт возьми! кабы
можно было, вернулся бы назад!.. Ну, делать нечего… Эй вы, передовые!.. ступай! да пусть рыжий-то едет болотом первый и если вздумает дать стречка, так посадите ему в затылок пулю… С богом!
С первого взгляда
можно было принять всю толпу за шайку разбойников: большая часть из них была одета в крестьянские кафтаны; но кой-где мелькали остроконечные шапки стрельцов, и человека три походили на казаков; а тот, который вышел вперед и, по-видимому, был начальником всей толпы, отличался от других богатой дворянской шубою, надетою сверх простого серого зипуна; он подошел к Юрию и спросил его
не слишком ласково...
— Оно бы
можно, — сказал Бычура, почесывая голову, — да
не погневайся, господин честной: тебе надо прежде заехать в село Кудиново.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Помилуйте, как
можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)
Не смею более беспокоить своим присутствием.
Не будет ли какого приказанья?
Анна Андреевна. Ты, Антоша, всегда готов обещать. Во-первых, тебе
не будет времени думать об этом. И как
можно и с какой стати себя обременять этакими обещаниями?
Осип. Ваше высокоблагородие! зачем вы
не берете? Возьмите! в дороге все пригодится. Давай сюда головы и кулек! Подавай все! все пойдет впрок. Что там? веревочка? Давай и веревочку, — и веревочка в дороге пригодится: тележка обломается или что другое, подвязать
можно.
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде
не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что
можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь
не спишь, стараешься для отечества,
не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Артемий Филиппович (
не давая письма). Нет, это место
можно пропустить, а там дальше разборчиво.