Неточные совпадения
Все мы (а может быть, и вы) еще детьми, в школе, читали этот величайший из дошедших до нас памятников
древней литературы — «Расписание железных
дорог».
Около пяти столетий назад, когда работа в Операционном еще только налаживалась, нашлись глупцы, которые сравнивали Операционное с
древней инквизицией, но ведь это так нелепо, как ставить на одну точку хирурга, делающего трахеотомию, и разбойника с большой
дороги: у обоих в руках, быть может, один и тот же нож, оба делают одно и то же — режут горло живому человеку.
Вы, ураниты, — суровые и черные, как
древние испанцы, мудро умевшие сжигать на кострах, — вы молчите, мне кажется, вы — со мною. Но я слышу: розовые венеряне — что-то там о пытках, казнях, о возврате к варварским временам.
Дорогие мои: мне жаль вас — вы не способны философски-математически мыслить.
— Нет, слушайте… — говорю я. — Представьте, что вы на
древнем аэроплане, альтиметр пять тысяч метров, сломалось крыло, вы турманом вниз, и по
дороге высчитываете: «Завтра — от двенадцати до двух… от двух до шести… в 6 обед…» Ну не смешно ли? А ведь мы сейчас — именно так!
Неточные совпадения
У павильона Архангельской железной
дороги, выстроенного в стиле
древних церквей Северного края Саввой Мамонтовым, меценатом и строителем этой
дороги, жило семейство курносых самоедов, показывая публике моржа, который обитал в пристроенном к павильону бассейне и будто бы в минуты благодушного настроения говорил:
Леонтий был классик и безусловно чтил все, что истекало из классических образцов или что подходило под них. Уважал Корнеля, даже чувствовал слабость к Расину, хотя и говорил с усмешкой, что они заняли только тоги и туники, как в маскараде, для своих маркизов: но все же в них звучали
древние имена
дорогих ему героев и мест.
Я любовался тем, что вижу, и дивился не тропической растительности, не теплому, мягкому и пахучему воздуху — это все было и в других местах, а этой стройности, прибранности леса,
дороги, тропинок, садов, простоте одежд и патриархальному, почтенному виду стариков, строгому и задумчивому выражению их лиц, нежности и застенчивости в чертах молодых; дивился также я этим земляным и каменным работам, стоившим стольких трудов: это муравейник или в самом деле идиллическая страна, отрывок из жизни
древних.
Это след старинной
дороги, которая в
древние времена проходила вдоль всего побережья моря и кончалась где-то у мыса Гиляк.
Наш род был богатый и
древний, // Но пуще отец мой возвысил его: // Заманчивей славы героя, //
Дороже отчизны — не знал ничего // Боец, не любивший покоя.