Неточные совпадения
Я почти один в доме. Сквозь просолнеченные стены — мне далеко видно вправо и влево и вниз — повисшие в воздухе, пустые, зеркально повторяющие одна
другую комнаты. И только
по голубоватой, чуть прочерченной солнечной тушью лестнице медленно
скользит вверх тощая, серая тень. Вот уже слышны шаги — и я вижу сквозь дверь — я чувствую: ко мне прилеплена пластырь-улыбка — и затем мимо,
по другой лестнице — вниз…
Круглые, крошечные руки у меня на рукаве, круглые синие глаза: это она, О. И вот как-то вся
скользит по стене и оседает наземь. Комочком согнулась там, внизу, на холодных ступенях, и я — над ней, глажу ее
по голове,
по лицу — руки мокрые. Так: будто я очень большой, а она — совсем маленькая — маленькая часть меня же самого. Это совершенно
другое, чем I, и мне сейчас представляется: нечто подобное могло быть у древних
по отношению к их частным детям.
Неточные совпадения
И точно, такую панораму вряд ли где еще удастся мне видеть: под нами лежала Койшаурская долина, пересекаемая Арагвой и
другой речкой, как двумя серебряными нитями; голубоватый туман
скользил по ней, убегая в соседние теснины от теплых лучей утра; направо и налево гребни гор, один выше
другого, пересекались, тянулись, покрытые снегами, кустарником; вдали те же горы, но хоть бы две скалы, похожие одна на
другую, — и все эти снега горели румяным блеском так весело, так ярко, что кажется, тут бы и остаться жить навеки; солнце чуть показалось из-за темно-синей горы, которую только привычный глаз мог бы различить от грозовой тучи; но над солнцем была кровавая полоса, на которую мой товарищ обратил особенное внимание.
Подымутся русские движения… и увидят, как глубоко заронилось в славянскую природу то, что
скользнуло только
по природе
других народов…
Темные глаза ее
скользили по лицам людей, останавливаясь то на одном, то на
другом, но всегда ненадолго и так, как будто она только сейчас заметила эти лица.
Кроме ее нагого тела в зеркале отражалась стена, оклеенная темными обоями, и было очень неприятно видеть Лидию удвоенной: одна, живая, покачивается на полу,
другая скользит по неподвижной пустоте зеркала.
Ему показалось, что он принял твердое решение, и это несколько успокоило его. Встал, выпил еще стакан холодной, шипучей воды. Закурил
другую папиросу, остановился у окна. Внизу,
по маленькой площади, ограниченной стенами домов, освещенной неяркими пятнами желтых огней,
скользили, точно в жидком жире, мелкие темные люди.