Неточные совпадения
Реверендиссиме взял чашку, поклонился батеньке и маменьке и, на штатском языке, произнес желания здравия, во всем преуспеяния, изобилия в достатке, веселия в чувствах, отриновения, в горестях и т. п. и при
последнем слове хлебнул, не наливая, как бы должно, в блюдце, а прямо из чашки… обжегся сильно, делал разные гримасы и признавался после, что только
стыда ради не швырнул чашку о пол.
Я уже и не дослушал
последних слов, а,
стыда ради, выбежал, цепляясь за двери и пороги, стремя голову, на крыльцо да в таратайку и покатил в третий дом по списку.
Почему я так ему понравился, уж не умею сказать. Должно быть, общая у нас судьба была, и потому тянуло нас друг к другу. Стали мы с ним как будто от прочих товарищей уединяться. И все у нас разговор об одном, все об одном. И наконец мы оба в этих разговорах
последний стыд потеряли. Некоторым образом вроде как голые ходили друг перед другом. Настоящего слова еще не сказали, но уже чувствовали, что нам даром не разойтись.
Неточные совпадения
Ей было только четырнадцать лет, но это было уже разбитое сердце, и оно погубило себя, оскорбленное обидой, ужаснувшею и удивившею это молодое детское сознание, залившею незаслуженным
стыдом ее ангельски чистую душу и вырвавшею
последний крик отчаяния, не услышанный, а нагло поруганный в темную ночь, во мраке, в холоде, в сырую оттепель, когда выл ветер…
— Туда… в
последний раз, свидание необходимо — проститься… — шептала она со
стыдом и мольбой. — Пустите меня, брат… Я сейчас вернусь, а вы подождите меня… одну минуту… Посидите вот здесь, на скамье…
Вообразите только, что он, этот характер, получив тогда эти деньги, да еще таким образом, чрез такой
стыд, чрез такой позор, чрез
последней степени унижение, — вообразите только, что он в тот же день возмог будто бы отделить из них половину, зашить в ладонку и целый месяц потом иметь твердость носить их у себя на шее, несмотря на все соблазны и чрезвычайные нужды!
— Дурак! Сейчас закроют библиотеку, — крикнул брат и, выдернув книгу, побежал по улице. Я в смущении и со
стыдом последовал за ним, еще весь во власти прочитанного, провожаемый гурьбой еврейских мальчишек. На
последних, торопливо переброшенных страницах передо мной мелькнула идиллическая картина: Флоренса замужем. У нее мальчик и девочка, и… какой-то седой старик гуляет с детыми и смотрит на внучку с нежностью и печалью…
Этот
стыд и мужнины побои навеки озлобили Дунькину душу, и она два раза пыталась «стравить мужа», хотя
последний и уцелел благодаря слишком большим приемам яда.