Действительно, и заметка, и изображение мертвого тела появились
в газете ранее, чем о происшествии стало известно полиции. По странной оплошности («что, впрочем, может случиться даже с отличной полицией», — писали впоследствии в некоторых газетах) — толпа уже стала собираться и тоже заметила тело, а полиция все еще не знала о происшествии…
Неточные совпадения
На небольшой площадке, невдалеке от огромного здания
газеты «Tribune», странный человек зачерпнул воды у фонтана и пил ее с большой жадностью, не обращая внимания на то, что
в грязном водоеме два маленьких оборванца плавали и ныряли за никелевыми и медными монетками, которые им на потеху кидали прохожие.
Как раз
в эту минуту вышло вечернее прибавление, и все внимание площадки и прилегающих переулков обратилось к небольшому балкону, висевшему над улицей, на стене Tribune-building (дом
газеты «Трибуна»).
Увесистый «клоб» из ясеня или дуба дает, вдобавок, решительное преимущество полисмену перед любым боксером, и имя мистера Гопкинса опять стало часто мелькать
в хронике
газет.
Газеты биржевиков и Тамани-холла громили «агитаторов», утверждали, что только иностранцы да еще лентяи и пьяницы остаются без работы
в этой свободной стране.
Газета «Sun», одна из наиболее распространенных, обещала самое подробное описание митинга
в нескольких его фазах, для чего каждые полчаса должно было появляться специальное прибавление. Один из репортеров был поэтому командирован ранним утром, чтобы дать заметку: «Центральный парк перед началом митинга».
Он представлял себе, как подхватят эту фигуру
газеты, враждебные рабочему движению: «Первым явился какой-то дикарь
в фантастическом костюме. Наша страна существует не для таких субъектов…»
Через полчаса парк опустел; подъемные краны опять двигались на своих основаниях, рабочие опять сновали чуть не под облаками на постройке, опять мерно прокатывались вагоны, и проезжавшие
в них люди только из
газет узнали о том, что было полчаса назад на этом месте. Только сторожа ходили около фонтана, качая головами и ругаясь за помятые газоны…
Несколько дней
газеты города Нью-Йорка, благодаря лозищанину Матвею, работали очень бойко.
В его честь типографские машины сделали сотни тысяч лишних оборотов, сотни репортеров сновали за известиями о нем по всему городу, а на площадках, перед огромными зданиями
газет «World», «Tribune», «Sun», «Herald», толпились лишние сотни газетных мальчишек. На одном из этих зданий Дыма, все еще рыскавший по городу
в надежде встретиться с товарищем, увидел экран, на котором висело объявление...
Теперь это талантливое произведение красовалось
в сотнях тысяч экземпляров, и серьезные американцы, возвращавшиеся из своих контор, развертывали на ходу
газету именно
в том месте, где находилась фигура дикаря, «дважды нарушившего законы этой страны».
В другой
газете, более серьезной, дано было изложение события по свежим следам. Заметка носила название: «Митинг безработных...
Несколько дней еще происшествие
в Центральном парке не сходило со столбцов нью-йоркских
газет.
На следующий день
газета города Дэбльтоуна вышла
в увеличенном формате.
Статья «Дэбльтоунского курьера» об окончании похождений «дикаря» была перепечатана
в нескольких
газетах преимущественно провинциальных городов, недовольных «кичливостью» нью-йоркцев, впавших
в данном случае
в такую грубую ошибку.
Нью-йоркские
газеты обмолвились о ней лишь краткими и довольно сухими извлечениями фактического свойства, так как
в это время на поверхности политической жизни страны появился один из крупных вопросов, поднявших из глубины взволнованного общества все принципы американской политики… нечто вроде бури, точно вихрем унесшей и портреты «дикаря», и веселое личико мисс Лиззи, устроившей родителям сюрприз, и многое множество других знаменитостей, которые, как мотыльки, летают на солнышке газетного дня, пока их не развеет появление на горизонте первой тучи.
Впрочем, хотя эти деревца были не выше тростника, о них было сказано
в газетах при описании иллюминации, что «город наш украсился, благодаря попечению гражданского правителя, садом, состоящим из тенистых, широковетвистых дерев, дающих прохладу в знойный день», и что при этом «было очень умилительно глядеть, как сердца граждан трепетали в избытке благодарности и струили потоки слез в знак признательности к господину градоначальнику».
Неточные совпадения
Княгиня Бетси, не дождавшись конца последнего акта, уехала из театра. Только что успела она войти
в свою уборную, обсыпать свое длинное бледное лицо пудрой, стереть ее, оправиться и приказать чай
в большой гостиной, как уж одна за другою стали подъезжать кареты к ее огромному дому на Большой Морской. Гости выходили на широкий подъезд, и тучный швейцар, читающий по утрам, для назидания прохожих, за стеклянною дверью
газеты, беззвучно отворял эту огромную дверь, пропуская мимо себя приезжавших.
Он не мог согласиться с тем, что десятки людей,
в числе которых и брат его, имели право на основании того, что им рассказали сотни приходивших
в столицы краснобаев-добровольцев, говорить, что они с
газетами выражают волю и мысль народа, и такую мысль, которая выражается
в мщении и убийстве.
Степан Аркадьич получал и читал либеральную
газету, не крайнюю, но того направления, которого держалось большинство. И, несмотря на то, что ни наука, ни искусство, ни политика собственно не интересовали его, он твердо держался тех взглядов на все эти предметы, каких держалось большинство и его
газета, и изменял их, только когда большинство изменяло их, или, лучше сказать, не изменял их, а они сами
в нем незаметно изменялись.
Она выписывала все те книги, о которых с похвалой упоминалось
в получаемых ею иностранных
газетах и журналах, и с тою внимательностью к читаемому, которая бывает только
в уединении, прочитывала их.
— А мы живем и ничего не знаем, — сказал раз Вронский пришедшему к ним поутру Голенищеву. — Ты видел картину Михайлова? — сказал он, подавая ему только что полученную утром русскую
газету и указывая на статью о русском художнике, жившем
в том же городе и окончившем картину, о которой давно ходили слухи и которая вперед была куплена.
В статье были укоры правительству и Академии за то, что замечательный художник был лишен всякого поощрения и помощи.