— У всякого человека есть намерения, Джон, — сказал Дикинсон с улыбкой сожаления к наивности дэбльтоунского стража. — Поверьте мне, у всякого человека непременно есть какие-нибудь намерения. Если я, например, иду в булочную, — значит, я намерен купить белого хлеба, это ясно, Джон. Если я ложусь в постель, — очевидно, я намерен заснуть.
Не так ли?
Неточные совпадения
— Бог с тобой, — ответил Дыма все-таки шопотом, — если уже ты
не можешь уступить подешевле. А только вот этому господину
не покажется
ли неприятно? Все-таки мы люди простого звания…
— Твоя правда, — сказала барыня. — В этой Америке никто
не должен думать о своем ближнем… Всякий знает только себя, а другие — хоть пропади в этой жизни и в будущей… Ну,
так вот я зачем пришла: мне сказали, что у тебя тут есть наша девушка. Или, простите, мистер Борк…
Не угодно
ли вам позвать сюда молодую приезжую леди из наших крестьянок.
Но тут открылось вдруг
такое обстоятельство, что у лозищан кровь застыла в жилах. Дело в том, что бумажка с адресом хранилась у Матвея в кисете с табаком. Да как-то, видно, терлась и терлась, пока карандаш на ней совсем
не истерся. Первое слово видно, что губерния Миннесота, а дальше ни шагу. Осмотрели этот клочок сперва Матвей, потом Дыма, потом позвали девушку, дочь Борка,
не догадается
ли она потом вмешался новый знакомый Дымы — ирландец, но ничего и он
не вычитал на этой бумажке.
Странные люди, чужие люди, люди непонятные и незнакомые, люди неизвестного звания, люди с
такими лицами, по которым нельзя было определить, добрые они или злые, нравятся
ли они человеку или
не нравятся…
— И чего бы, кажется, сердиться на приятеля… Разве я тут виноват… Если уже какой-нибудь поджарый Падди может повалить самого сильного человека во всех Лозищах… Га! Это значит,
такая уже в этой стороне во всем образованность… Тут сердиться нечего, ничего этим
не поможешь, а видно надо как-нибудь и самим ухитряться… Индейский удар! Это у них, видишь
ли, называется индейским ударом…
— Уэлл! Это, конечно,
не так определенно. Он имеет право, как и всякий другой, сидеть на скамье и вздыхать хоть до утра. Посмотрите только,
не станет
ли он делать чего-нибудь похуже. Дэбльтоун полагается на вашу бдительность, сэр!
Не пойдет
ли незнакомец к реке, нет
ли у него сообщников на барках,
не ждет
ли он случая, чтобы ограбить железнодорожный поезд, как это было недавно около Мадисона… Постойте еще, Джон.
— А если я все-таки еду обратно, — продолжал Нилов, — то… видите
ли… Здесь есть многое, чего я искал, но… этого
не увезешь с собою… Я уже раз уезжал и вернулся… Есть
такая болезнь… Ну, все равно.
Не знаю, поймете
ли вы меня теперь. Может, когда-нибудь поймете. На родине мне хочется того, что есть здесь… Свободы, своей, понимаете?
Не чужой… А здесь… Здесь мне хочется родины…
— Приятное столкновенье, — сказал голос того же самого, который окружил его поясницу. Это был Вишнепокромов. — Готовился было пройти лавку без вниманья, вдруг вижу знакомое лицо — как отказаться от приятного удовольствия! Нечего сказать, сукна в этом году несравненно лучше. Ведь это стыд, срам! Я никак не мог было отыскать… Я готов тридцать рублей, сорок рублей… возьми пятьдесят даже, но дай хорошего. По мне, или иметь вещь, которая бы, точно, была уже отличнейшая, или уж лучше вовсе не иметь.
Не так ли?
Я был рожден для жизни мирной, // Для деревенской тишины: // В глуши звучнее голос лирный, // Живее творческие сны. // Досугам посвятясь невинным, // Брожу над озером пустынным, // И far niente мой закон. // Я каждым утром пробужден // Для сладкой неги и свободы: // Читаю мало, долго сплю, // Летучей славы не ловлю. //
Не так ли я в былые годы // Провел в бездействии, в тени // Мои счастливейшие дни?
Неточные совпадения
Хлестаков. А мне нравится здешний городок. Конечно,
не так многолюдно — ну что ж? Ведь это
не столица.
Не правда
ли, ведь это
не столица?
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без того это
такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)
Не смею более беспокоить своим присутствием.
Не будет
ли какого приказанья?
Так немножко прошелся, думал,
не пройдет
ли аппетит, — нет, черт возьми,
не проходит.
Городничий (с неудовольствием).А,
не до слов теперь! Знаете
ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали,
так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его
не тронь. «Мы, говорит, и дворянам
не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Почтмейстер.
Так точно-с. (Встает, вытягивается и придерживает шпагу.)
Не смея долее беспокоить своим присутствием…
Не будет
ли какого замечания по части почтового управления?