Неточные совпадения
Невдалеке от этого местечка,
над извилистой речушкой,
стоял, а может быть, и теперь еще
стоит, небольшой поселок. Речка от лозы, обильно растущей на ее берегах, получила название Лозовой; от речки поселок назван Лозищами, а уже от поселка жители все сплошь носят фамилии Лозинских. А чтобы точнее различить друг друга, то Лозинские к общей фамилии прибавляли прозвища: были Лозинские птицы и звери, одного звали Мазницей, другого Колесом, третьего даже Голенищем…
Гнутся и скрипят мачты, сухо свистит ветер в снастях, а корабль все идет и идет;
над кораблем светит солнце,
над кораблем
стоит темная ночь,
над кораблем задумчиво висят тучи или гроза бушует и ревет на океане, и молнии падают в колыхающуюся воду.
Матвей посмотрел вперед. А там, возвышаясь
над самыми высокими мачтами самых больших кораблей,
стояла огромная фигура женщины, с поднятой рукой. В руке у нее был факел, который она протягивала навстречу тем, кто подходит по заливу из Европы к великой американской земле.
Стали наши, в белых свитках, в больших сапогах, в высоких бараньих шапках и с большими палками в руках, — с палками, вырезанными из родной лозы,
над родною речкою, — и
стоят, как потерянные, и девушка со своим узелком жмется меж ними.
Подумает ли кто-нибудь в Лозищах, что двое лозищан
стоят в эту минуту в чужом городе, где
над ними сейчас издевались, точно они не христиане и приехали сюда на посмешище…
Он
стоял над столом, покачивался и жужжал свои молитвы с закрытыми глазами, между тем как в окно рвался шум и грохот улицы, а из третьей комнаты доносился смех молодого Джона, вернувшегося из своей «коллегии» и рассказывавшего сестре и Аннушке что-то веселое.
С этими мыслями лозищанин засыпал, стараясь не слышать, что кругом
стоит шум, глухой, непрерывный, глубокий. Как ветер по лесу, пронесся опять под окнами ночной поезд, и окна тихо прозвенели и смолкли, — а Лозинскому казалось, что это опять гудит океан за бортом парохода… И когда он прижимался к подушке, то опять что-то стучало, ворочалось, громыхало под ухом… Это потому, что
над землей и в земле стучали без отдыха машины, вертелись чугунные колеса, бежали канаты…
Он протирал глаза и не мог вспомнить, где он. В комнате было темно, но кто-то ходил, кто-то топал, кто-то сопел и кто-то
стоял над самой его постелью.
А тот, что
стоял над самой постелью, — неужели это Дыма?
Аннушка прочитала свои молитвы, и обе девушки стали раздеваться. Потом Роза завернула газовый рожок, и свет погас. Через некоторое время в темноте обозначилось окно, а за окном высоко
над продолжающим гудеть огромным городом
стояла небольшая, бледная луна.
Одним словом, вдоль улицы ряды домов
стояли, как родные братья-близнецы, — и только черный номер на матовом стекле,
над дверью, отличал их один от другого.
Впрочем, странный человек пошел покорно, как заведенная машина, туда, где
над городом
стояло зарево и, точно венец, плавало в воздухе кольцо электрических огней
над зданием газетного дома…
Большой серый волк
стоял над спящею волчицей и зорко следил за подозрительным человеком в белой одежде, который бродит неизвестно зачем ночью около звериного жилья.
Вскоре толпа залила уже всю площадку.
Над ней
стояла тонкая пыль, залегавшая, как туман, между зеленью, и сплошной гул голосов носился
над людскими головами.
Когда пыль, поднятую этой толкотней, пронесло дальше, к площади, знамя опять
стояло неподвижно, а под знаменем встал человек с открытой головой, длинными, откинутыми назад волосами и черными сверкающими глазами южанина. Он был невелик ростом, но возвышался
над всею толпой, на своей платформе, и у него был удивительный голос, сразу покрывший говор толпы. Это был мистер Чарльз Гомперс, знаменитый оратор рабочего союза.
Тогда стало вдруг светлее, из-за облака, которое
стояло над всем пространством огромного водопада, приглушая его грохот, выглянула луна, и водопад оставался сзади, а
над водопадом все
стояла мглистая туча, соединявшая небо и землю…
То, что почти целый год для Вронского составляло исключительно одно желанье его жизни, заменившее ему все прежние желания; то, что для Анны было невозможною, ужасною и тем более обворожительною мечтою счастия, — это желание было удовлетворено. Бледный, с дрожащею нижнею челюстью, он
стоял над нею и умолял успокоиться, сам не зная, в чем и чем.
Неточные совпадения
Уж налились колосики. //
Стоят столбы точеные, // Головки золоченые, // Задумчиво и ласково // Шумят. Пора чудесная! // Нет веселей, наряднее, // Богаче нет поры! // «Ой, поле многохлебное! // Теперь и не подумаешь, // Как много люди Божии // Побились
над тобой, // Покамест ты оделося // Тяжелым, ровным колосом // И стало перед пахарем, // Как войско пред царем! // Не столько росы теплые, // Как пот с лица крестьянского // Увлажили тебя!..»
Над ним с зеленым зонтиком //
Стоял дворовый преданный, // Другой рукой отмахивал // Слепней и комаров.
«Уйди!..» — вдруг закричала я, // Увидела я дедушку: // В очках, с раскрытой книгою //
Стоял он перед гробиком, //
Над Демою читал. // Я старика столетнего // Звала клейменым, каторжным. // Гневна, грозна, кричала я: // «Уйди! убил ты Демушку! // Будь проклят ты… уйди!..»
Г-жа Простакова (
стоя на коленях). Ах, мои батюшки, повинную голову меч не сечет. Мой грех! Не губите меня. (К Софье.) Мать ты моя родная, прости меня. Умилосердись надо мною (указывая на мужа и сына) и
над бедными сиротами.
Кити
стояла с засученными рукавами у ванны
над полоскавшимся в ней ребенком и, заслышав шаги мужа, повернув к нему лицо, улыбкой звала его к себе. Одною рукою она поддерживала под голову плавающего на спине и корячившего ножонки пухлого ребенка, другою она, равномерно напрягая мускул, выжимала на него губку.