Неточные совпадения
Полицмейстер после моих сравнительно спокойных объяснений понял это, а сообразив вдобавок, что мы не подследственные и не высылаемые, а, наоборот, «возвращаемые», он и совсем махнул
рукой. Женщинам нашли большую
камеру, меня
с спутником отвели
в «подследственное». Не злой и не глупый по натуре, тобольский полицмейстер был,
в сущности, благодарен мне за спокойное разъяснение положения, которое помешало ему сделать бесполезную и ненужную жестокость. Поэтому, провожая нас, он пожал мне
руку и сказал...
Отверстие
в стене, вроде печной дверки, открылось;
в него мелькнул свет, и протянулась
рука с подсвечником.
Камера осветилась, но не стала приветливой. Я взял свечу не торопясь. Мне хотелось заговорить
с моим сторожем. Голос, которым он сказал эти слова, был грудной и приятный.
В нем слышались простые ноты добродушного человека, и я тотчас же вспомнил, что это тот самый, который первый пригласил меня
в келью деликатным «пожалуйте».
Неточные совпадения
В тюрьме он устроился удобно, насколько это оказалось возможным;
камеру его чисто вымыли уголовные, обед он получал
с воли, из ресторана; читал, занимался ликвидацией предприятий Варавки, переходивших
в руки Радеева. Несколько раз его посещал,
в сопровождении товарища прокурора, Правдин, адвокат городского головы; снова явилась Варвара и, сообщив, что его скоро выпустят, спросила быстрым шепотком:
Оказалось, что грамотных было больше 20 человек. Англичанин вынул из ручного мешка несколько переплетенных Новых Заветов, и мускулистые
руки с крепкими черными ногтями из-за посконных рукавов потянулись к нему, отталкивая друг друга. Он роздал
в этой
камере два Евангелия и пошел
в следующую.
Помещение политических состояло из двух маленьких
камер, двери которых выходили
в отгороженную часть коридора. Войдя
в отгороженную часть коридора, первое лицо, которое увидал Нехлюдов, был Симонсон
с сосновым поленом
в руке, сидевший
в своей куртке на корточках перед дрожащей, втягиваемой жаром заслонкой растопившейся печи.
— Правило ужасное! — сказал окончательно растерявшийся камер-юнкер. — Впрочем, что ж я, и забыл совсем; я сейчас же могу вам представить поручителя! — воскликнул он, как бы мгновенно оживившись, после чего, побежав на улицу к Максиньке, рассказал ему все, и сей благородный друг ни минуты не поколебался сам предложить себя
в поручители. Пожав ему
руку с чувством благодарности, камер-юнкер ввел его к Миропе Дмитриевне.
Пани Вибель тоже немало была поражена нарядом камер-юнкера, так что всю обедню не спускала
с него глаз, хотя, собственно, лица его не видела и замечала только, что он то выкинет из глаза движением щеки стеклышко, то опять вставит его
рукою в глаз.