Неточные совпадения
В конце письма «вельможа» с большим вниманием входит
в положение скромного чиновника, как человека семейного, для которого перевод сопряжен с неудобствами, но с тем вместе указывает, что новое назначение открывает ему широкие виды на
будущее, и просит приехать как можно скорее…
С безотчетным эгоизмом он, по — видимому, проводил таким образом план ограждения своего
будущего очага:
в семье,
в которой мог предполагать традиции общепризнанной местности, он выбирал себе
в жены девочку — полуребенка, которую хотел воспитать, избегая периода девичьего кокетства…
Эти понятия были наивны и несложны, но, может быть, именно вследствие этой почти детской наивности они глубоко западали
в душу и навсегда остались
в ней, как первые семена
будущих мыслей…
Газета тогда
в глухой провинции была редкость, гласность заменялась слухами, толками, догадками, вообще — «превратными толкованиями». Где-то
в верхах готовилась реформа, грядущее кидало свою тень, проникавшую глубоко
в толщу общества и народа;
в этой тени вставали и двигались призраки, фоном жизни становилась неуверенность. Крупные черты
будущего были неведомы, мелочи вырастали
в крупные события.
Затихшее здание гимназии
в эти часы представляется мне теперь чем-то вроде огромного резонатора,
в котором педагогический хор настраивает на известный лад умы и души сотен
будущих людей.
Во всяком случае обе фигуры «неверующих» подействовали на мое воображение. Фигура капитана была занимательна и красочна, фигура
будущего медика — суха и неприятна. Оба не верят. Один потому, что смотрел
в трубу, другой потому, что режет лягушек и трупы… Обе причины казались мне недостаточными.
Колокольчик забился сильнее, заворчали колеса, и через минуту мы ехали по белой ленте шоссе, уходившей
в ночную мглу, к сумрачным пятнам дальних перелесков, таким же неясным и смутным, как наше
будущее, но все-таки озаренным, как молодость…
Репутация
будущего «писателя» устанавливалась за братом, так сказать,
в кредит и
в городе. Письмо Некрасова стало известно какими-то неведомыми путями и придавало брату особое значение…
Янковский был, правда, первым учеником
в нашей гимназии, но… мы никогда не преклонялись перед первыми учениками и медалистами. Теперь он студент, «подающий блестящие надежды». «Голова, — говорил о нем капитан почтительно. —
Будущий Пирогов, по меньшей мере».
В наличности не было сил для разрешения кризиса. Оставалась надежда на
будущее, на что-то новое, что придет с этим
будущим, и прежде всего на «нового человека», которого должны выдвинуть молодые поколения.
Молодежь стала предметом особого внимания и надежд, и вот что покрывало таким свежим, блестящим лаком недавних юнкеров, гимназистов и студентов. Поручик
в свеженьком мундире казался много интереснее полковника или генерала, а студент юридического факультета интереснее готового прокурора. Те — люди, уже захваченные колесами старого механизма, а из этих могут еще выйти Гоши или Дантоны.
В туманах близкого, как казалось,
будущего начинали роиться образы «нового человека», «передового человека», «героя».
Будущее кидало впереди себя свою тень, и мглистые образы сражались
в воздухе задолго еще до того времени, когда борьба назрела
в самой жизни.
Об этом спрашивает молодая женщина, «пробужденная им к сознательной жизни». Он все откроет ей, когда придет время… Наконец однажды, прощаясь с нею перед отъездом
в столицу, где его уже ждет какое-то важное общественное дело, — он наклоняется к ней и шопотом произносит одно слово… Она бледнеет. Она не
в силах вынести гнетущей тайны. Она заболевает и
в бреду часто называет его имя, имя героя и
будущего мученика.
Он считал, что я, как старший по квартире, обязан секретно оказать ему содействие
в надзоре за
будущим учеником: выследить, разыскать табак и потом доложить.
Тем не менее вопрос «охранительных людей» все-таки не прошел даром. Когда толпа окончательно двинулась по указанию Пахомыча, то несколько человек отделились и отправились прямо на бригадирский двор. Произошел раскол. Явились так называемые «отпадшие», то есть такие прозорливцы, которых задача состояла в том, чтобы оградить свои спины от потрясений, ожидающихся
в будущем. «Отпадшие» пришли на бригадирский двор, но сказать ничего не сказали, а только потоптались на месте, чтобы засвидетельствовать.
Несмотря на это, на меня часто находили минуты отчаяния: я воображал, что нет счастия на земле для человека с таким широким носом, толстыми губами и маленькими серыми глазами, как я; я просил бога сделать чудо — превратить меня в красавца, и все, что имел в настоящем, все, что мог иметь
в будущем, я все отдал бы за красивое лицо.
«Вырастет, забудет, — подумал он, — а пока… не стоит отнимать у тебя такую игрушку. Много ведь придется
в будущем увидеть тебе не алых, а грязных и хищных парусов; издали нарядных и белых, вблизи — рваных и наглых. Проезжий человек пошутил с моей девочкой. Что ж?! Добрая шутка! Ничего — шутка! Смотри, как сморило тебя, — полдня в лесу, в чаще. А насчет алых парусов думай, как я: будут тебе алые паруса».
Неточные совпадения
Груди захлестывало кровью, дыхание занимало, лица судорожно искривляло гневом при воспоминании о бесславном идиоте, который, с топором
в руке, пришел неведомо отколь и с неисповедимою наглостью изрек смертный приговор прошедшему, настоящему и
будущему…
[Фаланстер (франц.) — дом-дворец,
в котором, по идее французского социалиста-утописта Фурье (1772–1837), живет «фаланга», то есть ячейка коммунистического общества
будущего.]
Он порешил однажды навсегда, что старая жизнь безвозвратно канула
в вечность и что, следовательно, незачем и тревожить этот хлам, который не имеет никакого отношения к
будущему.
Но меланхолический вид (предтеча
будущего мистицизма) прикрывал
в нем много наклонностей, несомненно порочных.
А глуповцы стояли на коленах и ждали. Знали они, что бунтуют, но не стоять на коленах не могли. Господи! чего они не передумали
в это время! Думают: станут они теперь есть горчицу, — как бы на
будущее время еще какую ни на есть мерзость есть не заставили; не станут — как бы шелепов не пришлось отведать. Казалось, что колени
в этом случае представляют средний путь, который может умиротворить и ту и другую сторону.