Неточные совпадения
Когда он подходил к рисующему
ученику и,
водя большим пальцем над бумагой, говорил: «Ага!
«Темного» карцера не было, никто нас туда не
отводил, и мы
проводили время просто где-нибудь в пустом классе. Это было очень удобно, особенно для невыучивших урока, но пользовались этим редко: так жутко было ощущение этой минуты… Того же результата, впрочем, можно было добиться иначе: стоило раскрыть ножик и начать чистить ногти. Самаревич принимался, как тощий ветряк на порывистом ветре, махать руками, называл
ученика негодяем и высылал из класса.
Так он вошел в дом, где остановился генерал — губернатор. Минуты через три он вышел оттуда в сопровождении помощника исправника, который почтительно забегал перед ним сбоку, держа в руке свою фуражку, и оба пошли к каталажке. Помощник исправника открыл дверь, и директор вошел к
ученику. Вслед за тем прибежал гимназический врач в сопровождении Дитяткевича, и другой надзиратель
провел заплаканную и испуганную сестру Савицкого…
Сказать дерзость учителю, вообще говоря, считалось подвигом, и если бы он так же прямо назвал бараном одного из «старых» — Кранца, Самаревича, Егорова, то совет бы его исключил, а
ученики проводили бы его горячим сочувствием.
При этом он захохотал («смех у него удивительно веселый и заразительный») и, крепко опершись на руку
ученика, поднялся на ноги и попросил
проводить его до дому, так как еще не ознакомился с городом.
Неточные совпадения
И вот этот-то почтенный
ученик Аракчеева и достойный товарищ Клейнмихеля, акробат, бродяга, писарь, секретарь, губернатор, нежное сердце, бескорыстный человек, запирающий здоровых в сумасшедший дом и уничтожающий их там, человек, оклеветавший императора Александра для того, чтоб
отвести глаза императора Николая, брался теперь приучать меня к службе.
Отец мой целые дни
проводил сначала в разговорах с слепым поверенным Пантелеем, потом принялся писать, потом слушать, что сочинил Пантелей Григорьич (читал
ученик его, Хорев), и, наконец, в свою очередь, читать Пантелею Григорьичу свое, написанное им самим.
Отец вообще мало был с нами; он
проводил время или с Прасковьей Ивановной и ее гостями, всегда играя с ней в карты, или призывал к себе Михайлушку, который был одним из лучших
учеников нашего Пантелея Григорьича, и читал с ним какие-то бумаги.
Днем будет заниматься с
учениками, вечером — готовиться к будущему дню или
проводить время в семье священника, который получал от соседнего управляющего газеты и охотно делился с нею.
Наконец-то Синельниковы собрались уходить. Их
провожали: Покорни и маленький Панков, юный
ученик консерватории, милый, белокурый, веселый мальчуган, который сочинял презабавную музыку к стихам Козьмы Пруткова и к другим юмористическим вещицам. Александров пошел осторожно за ними, стараясь держаться на таком расстоянии, чтобы не слышать их голосов.