Неточные совпадения
Радомирецкий…
Добродушный старик, плохо выбритый, с птичьим горбатым носом, вечно кричащий. Средними нотами своего голоса он,
кажется, никогда не пользовался, и все же его совсем не боялись. Преподавал он в высших классах год от году упраздняемую латынь, а в низших — русскую и славянскую грамматику.
Казалось, что у этого человека половина внимания утратилась, и он не замечал уже многого, происходящего на его глазах… Точно у него, как у щедринского прокурора, одно око было дреманое.
Было что-то ободряющее и торжественное в этом занятии полицейского двора людьми в мундирах министерства просвещения, и даже колченогий Дидонус, суетливо вбегавший и выбегавший из полиции,
казался в это время своим, близким и хорошим. А когда другой надзиратель, большой рыжий Бутович, человек очень
добродушный, но всегда несколько «в подпитии», вышел к воротам и сказал...
Капитан был человек вспыльчивый, но очень
добродушный и умевший брать многое в жизни со стороны юмора. Кроме того, это было,
кажется, незадолго до освобождения крестьян. Чувствовалась потребность единения… Капитан не только не начал дела, простив «маленькую случайность», но впоследствии ни одно семейное событие в его доме, когда из трубы неслись разные вкусные запахи, не обходилось без присутствия живописной фигуры Лохмановича…
Неточные совпадения
Ответ этот
показался Дарье Александровне отвратителен, несмотря на
добродушную миловидность молодайки; но теперь она невольно вспомнила эти слова. В этих цинических словах была и доля правды.
Она говорила и двигалась очень развязно и в то же время неловко: она, очевидно, сама себя считала за
добродушное и простое существо, и между тем что бы она ни делала, вам постоянно
казалось, что она именно это-то и не хотела сделать; все у ней выходило, как дети говорят, — нарочно, то есть не просто, не естественно.
Шаркая лаковыми ботинками, дрыгая ляжками, отталкивал ими фалды фрака, и ягодицы его
казались окрыленными. Правую руку он протягивал публике, как бы на помощь ей, в левой держал листочки бумаги и, размахивая ею, как носовым платком, изредка приближал ее к лицу. Говорил он легко, с явной радостью, с улыбками на
добродушном, плоском лице.
— Вот я никак не думал, чтобы вы были так умны! — сказал он мне с такой
добродушной, милой улыбкой, что вдруг мне
показалось, что я чрезвычайно счастлив.
— Поляк-то он поляк, только не живописец,
кажется; те все как-то обыкновенно бывают
добродушнее, — возразил ему Вихров.