Неточные совпадения
Эта вера в «
книгу и науку» была вообще заметной и трогательной чертой в характере
отца, хотя иной раз вела к неожиданным результатам.
Должен сказать при этом, что собственно чорт играл в наших представлениях наименьшую роль. После своего появления старшему брату он нам уже почти не являлся, а если являлся, то не очень пугал. Может быть, отчасти это оттого, что в представлениях малорусского и польского народа он неизменно является кургузым немцем. Но еще более действовала тут старинная большая
книга в кожаном переплете («Печерский патерик»), которую
отец привез из Киева.
Брат сначала огорчился, по затем перестал выстукивать стопы и принялся за серьезное чтение: Сеченов, Молешотт, Шлоссер, Льюис, Добролюбов, Бокль и Дарвин. Читал он опять с увлечением, делал большие выписки и порой, как когда-то
отец, кидал мне мимоходом какую-нибудь поразившую его мысль, характерный афоризм, меткое двустишие, еще, так сказать, теплые, только что выхваченные из новой
книги. Материал для этого чтения он получал теперь из баталионной библиотеки, в которой была вся передовая литература.
Но еще большее почтение питал он к киевскому студенту Брониславу Янковскому.
Отец его недавно поселился в Гарном Луге, арендуя соседние земли. Это был человек старого закала, отличный хозяин, очень авторитетный в семье. Студент с ним не особенно ладил и больше тяготел к семье капитана. Каждый день чуть не с утра, в очках, с
книгой и зонтиком подмышкой, он приходил к нам и оставался до вечера, серьезный, сосредоточенный, молчаливый. Оживлялся он только во время споров.
Но когда
отец как-то узнал об этом, то сначала очень рассердился, а потом решил: «Пусть малый лучше читает
книги».
При малолетстве Глаши и Милочки эти поздравления производились с несравненно большею торжественностью: Глашу и Милочку он, во время оно, заставлял выучивать небольшие стихи, и девочки, выступая перед пестуном своим, читали благодетелям разные торжественные оды и сонеты; но книжка, из которой почерпались эти вирши, истлела от времени и слез, пролитых на нее двумя девочками, а Ахилла-дьякон хоть и взялся выучить Малвошку к рождеству хорошим стихам и даже держал его у себя для этого целые сутки, но, как известно из
книги отца Савелия, выучил ребенка таким стихам, что благодаря им Пизонский мог потерять всякое доброе о себе мнение и прослыть самым грубым насмешником.
Неточные совпадения
Ей рано нравились романы; // Они ей заменяли всё; // Она влюблялася в обманы // И Ричардсона и Руссо. //
Отец ее был добрый малый, // В прошедшем веке запоздалый; // Но в
книгах не видал вреда; // Он, не читая никогда, // Их почитал пустой игрушкой // И не заботился о том, // Какой у дочки тайный том // Дремал до утра под подушкой. // Жена ж его была сама // От Ричардсона без ума.
Отцы мои, уж кто в уме расстроен, // Так всё равно, от
книг ли, от питья ль; // А Чацкого мне жаль. // По-христиански так; он жалости достоин; // Был острый человек, имел душ сотни три.
— Что делать-с!
Отец меня ждет; нельзя мне больше мешкать. Впрочем, вы можете прочесть «Pelouse et Frémy, Notions générales de Chimie»; [Пелуз и Фреми. Общие основы химии (фр.).]
книга хорошая и написана ясно. Вы в ней найдете все, что нужно.
— Вот — соседи мои и знакомые не говорят мне, что я не так живу, а дети, наверное, сказали бы. Ты слышишь, как в наши дни дети-то кричат
отцам — не так, все — не так! А как марксисты народников зачеркивали? Ну — это политика! А декаденты? Это уж — быт, декаденты-то! Они уж
отцам кричат: не в таких домах живете, не на тех стульях сидите,
книги читаете не те! И заметно, что у родителей-атеистов дети — церковники…
Это было очень обидно слышать, возбуждало неприязнь к дедушке и робость пред ним. Клим верил
отцу: все хорошее выдумано — игрушки, конфеты,
книги с картинками, стихи — все. Заказывая обед, бабушка часто говорит кухарке: