Неточные совпадения
Еще одно из тех первичных
ощущений, когда явление природы впервые остается в сознании выделенным из остального
мира, как особое и резко законченное, с основными его свойствами.
Страшен был не он, с его хвостом, рогами и даже огнем изо рта. Страшно было
ощущение какого-то другого
мира, с его вмешательством, непонятным, таинственным и грозным… Всякий раз, когда кто-нибудь умирал по соседству, особенно если умирал неожиданно, «наглою» смертью «без покаяния», — нам становилась страшна тьма ночи, а в этой тьме — дыхание ночного ветра за окном, стук ставни, шум деревьев в саду, бессознательные вскрикивания старой няньки и даже простой жук, с смутным гудением ударяющийся в стекла…
Наконец я подошел к воротам пансиона и остановился… Остановился лишь затем, чтобы продлить
ощущение особого наслаждения и гордости, переполнявшей все мое существо. Подобно Фаусту, я мог сказать этой минуте: «Остановись, ты прекрасна!» Я оглядывался на свою короткую еще жизнь и чувствовал, что вот я уже как вырос и какое, можно сказать, занимаю в этом свете положение: прошел один через две улицы и площадь, и весь
мир признает мое право на эту самостоятельность…
В основе русского нигилизма, взятого в чистоте и глубине, лежит православное мироотрицание,
ощущение мира лежащим во зле, признание греховности всякого богатства и роскоши жизни, всякого творческого избытка в искусстве, в мысли.
Неточные совпадения
— Я не могу допустить, — сказал Сергей Иванович с обычною ему ясностью и отчетливостью выражения и изяществом дикции, — я не могу ни в каком случае согласиться с Кейсом, чтобы всё мое представление о внешнем
мире вытекало из впечатлений. Самое основное понятие бытия получено мною не чрез
ощущение, ибо нет и специального органа для передачи этого понятия.
«Одиночество. Один во всем
мире. Затискан в какое-то идиотское логовище. Один в
мире образно и линейно оформленных
ощущений моих, в
мире злой игры мысли моей. Леонид Андреев — прав: быть может, мысль — болезнь материи…»
Немецкая монистическая организация, немецкий порядок не допускают апокалиптических переживаний, не терпят
ощущений наступления конца старого
мира, они закрепляют этот
мир в плохой бесконечности.
Это замечательное описание дает
ощущение прикосновения если не к «тайне
мира и истории», как претендует Розанов, то к какой-то тайне русской истории и русской души.
Многое на земле от нас скрыто, но взамен того даровано нам тайное сокровенное
ощущение живой связи нашей с
миром иным, с
миром горним и высшим, да и корни наших мыслей и чувств не здесь, а в
мирах иных.