Неточные совпадения
В нашей семье нравы вообще были мягкие, и мы никогда еще не видели такой жестокой расправы. Я думаю, что
по силе впечатления теперь для меня могло бы быть равно
тогдашнему чувству разве внезапное на моих глазах убийство человека. Мы за окном тоже завизжали, затопали ногами и стали ругать Уляницкого, требуя, чтобы он перестал бить Мамерика. Но Уляницкий только больше входил в азарт; лицо у него стало скверное, глаза были выпучены, усы свирепо торчали, и розга то и дело свистела в воздухе.
В эти первые дни можно было часто видеть любопытных, приставлявших уши к столбам и сосредоточенно слушавших.
Тогдашняя молва опередила задолго открытие телефонов: говорили, что
по проволоке разговаривают, а так как ее вели до границы, то и явилось естественное предположение, что это наш царь будет разговаривать о делах с иностранными царями.
Уже
по тону этих произведений, проникнутых горечью и злобой, можно было бы судить, какие благодарные чувства возбуждала
тогдашняя школа и с каким настроением выпускала она в жизнь своих питомцев.
Но в сущности и романтизм, и печоринство уже выдохлись в
тогдашней молодежи. Ее воображением завладевали образы, выдвигаемые
тогдашней «новой» литературой, стремившейся
по — своему ответить на действительные вопросы жизни.
Неточные совпадения
Стародум. В
тогдашнем веке придворные были воины, да воины не были придворные. Воспитание дано мне было отцом моим
по тому веку наилучшее. В то время к научению мало было способов, да и не умели еще чужим умом набивать пустую голову.
Стародум. Ему многие смеются. Я это знаю. Быть так. Отец мой воспитал меня по-тогдашнему, а я не нашел и нужды себя перевоспитывать. Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался ты, а не вы. Тогда не знали еще заражать людей столько, чтоб всякий считал себя за многих. Зато нонче многие не стоят одного. Отец мой у двора Петра Великого…
Они были отданы
по двенадцатому году в Киевскую академию, потому что все почетные сановники
тогдашнего времени считали необходимостью дать воспитание своим детям, хотя это делалось с тем, чтобы после совершенно позабыть его.
Проигрыш мой,
по тогдашним ценам, был немаловажен.
А Райский, молча, сосредоточенно, бледный от артистического раздражения, работал над ее глазами,
по временам взглядывая на Веру, или глядел мысленно в воспоминание о первой встрече своей с нею и о
тогдашнем страстном впечатлении. В комнате была могильная тишина.