Неточные совпадения
Воображение стало работать быстро. Ей тоже понадобился фиктивный брак… С какой радостью стою я с ней перед аналоем… Теперь это она идет об руку со мною… Это у нас с ней была какая-то бурная сцена три дня назад на пристани. Теперь я овладел собой. Я говорю ей, что более она не услышит
от меня ни одного слова, не увидит ни одного взгляда, который выдаст мои чувства. Я заставлю замолчать мое сердце, хотя бы оно разорвалось
от боли… Она прижмется ко мне вот так… Она ценит мое великодушие… Голос ее
дрожит и…
Любопытно было видеть, с какою милою непринужденностью этот молодой и, по-видимому, даже тщедушный мышонок играл с таким старым и матерым котом, как Прокоп, и заставлял его жаться и
дрожать от боли. Наконец Прокоп не выдержал.
Бледное лицо Чистякова стало еще бледнее, и веки напряженно покраснели.
Дрожа от боли и ужаса, точно у него от сердца отдирали его заграницу, он с тоскою и отчаянием прошептал:
Неточные совпадения
Его пронимала
дрожь ужаса и скорби. Он, против воли, группировал фигуры, давал положение тому, другому, себе добавлял, чего недоставало, исключал, что портило общий вид картины. И в то же время сам ужасался процесса своей беспощадной фантазии, хватался рукой за сердце, чтоб унять
боль, согреть леденеющую
от ужаса кровь, скрыть муку, которая готова была страшным воплем исторгнуться у него из груди при каждом ее болезненном стоне.
— Сейчас, maman! — отвечала она и, задумчиво склонив голову немного на сторону, робко начала перебирать клавиши. Пальцы у ней
дрожали. Она, видимо, страдала
от угрызений совести и
от сомнения, брошенного в нее словом: «Берегитесь!» Когда приехал граф, она была молчалива, скучна; в манерах ее было что-то принужденное. Она под предлогом головной
боли рано ушла в свою комнату. И ей в этот вечер казалось горько жить на свете.
Взвизгнул дико он
от боли, вздрогнул так, что я почуял эту
дрожь, почувствовал, как он сложился в одно мгновение в комок, сгорбатил свою спину, потом вытянулся и пошел, и пошел!
Рассмешить не удавалось, но часто Евсей вздрагивал
от боли, его жёлтое лицо серело, глаза широко раскрывались, ложка в руке
дрожала.
Несколько секунд ему было приятно ощущать жгучее прикосновение железа, оно укрощало
боль в шее, но рельс
дрожал и пел громче, тревожнее, он наполнял тело ноющим стоном, и земля, тоже вздрагивая мелкою
дрожью, как будто стала двигаться, уплывая из-под тела, отталкивая его
от себя.