Профиль, резко выступавший в
квадрате окна, стал расплываться. Что-то сделалось с моими глазами, и Тит вдруг стал близким и огромным. Потом явилось два Тита и два профиля в окне. Голова у меня кружилась… Я сделал усилие, и обычная фигура Тита оказалась одна и на месте. Но это меня не успокоило. Мгновение, и начались опять те же превращения…
Села у окна и, посасывая губу, стала часто сплевывать в платок. Раздеваясь, я смотрел на нее: в синем
квадрате окна над черной ее головою сверкали звезды. На улице было тихо, в комнате — темно.
В такие минуты его острое, милое лицо морщилось, старело, он садился на постель на полу, обняв колени, и подолгу смотрел в голубые
квадраты окон, на крышу сарая, притиснутого сугробами снега, на звезды зимнего неба.
Но — вот вдали, на высокой стене, на черных
квадратах окон вспыхнуло отражение красного огня, вспыхнуло, исчезло, загорелось снова, и по толпе весенним вздохом леса пронесся подавленный шёпот:
Неточные совпадения
Несмотря на то, что снаружи еще доделывали карнизы и в нижнем этаже красили, в верхнем уже почти всё было отделано. Пройдя по широкой чугунной лестнице на площадку, они вошли в первую большую комнату. Стены были оштукатурены под мрамор, огромные цельные
окна были уже вставлены, только паркетный пол был еще не кончен, и столяры, строгавшие поднятый
квадрат, оставили работу, чтобы, сняв тесемки, придерживавшие их волоса, поздороваться с господами.
Пузатый комод и на нем трюмо в форме лиры, три неуклюжих стула, старенькое на низких ножках кресло у стола, под
окном, — вот и вся обстановка комнаты. Оклеенные белыми обоями стены холодны и голы, только против кровати — темный
квадрат небольшой фотографии: гладкое, как пустота, море, корма баркаса и на ней, обнявшись, стоят Лидия с Алиной.
Ставни
окон были прикрыты, стекла — занавешены, но жена писателя все-таки изредка подходила к
окнам и, приподняв занавеску, смотрела в черный
квадрат! А сестра ее выбегала на двор, выглядывала за ворота, на улицу, и Клим слышал, как она, вполголоса, успокоительно сказала сестре:
Дома он застал мать в оживленной беседе со Спивак, они сидели в столовой у
окна, открытого в сад; мать протянула Климу синий
квадрат телеграммы, торопливо сказав:
Затем явилось тянущее, как боль, отвращение к окружающему, к этим стенам в пестрых
квадратах картин, к черным стеклам
окон, прорубленных во тьму, к столу, от которого поднимался отравляющий запах распаренного чая и древесного угля.