Неточные совпадения
Каникулы
приходили к концу, скоро должны были начаться лекции.
В воздухе чувствовались первые веяния осени. Вода
в прудах потемнела, отяжелела. На клумбах садовники заменяли ранние цветы более поздними. С деревьев кое-где срывались рано пожелтевшие листья и падали на землю, мелькая, как червонное золото, на фоне темных аллей. Поля тоже пожелтели кругом, и поезда железной дороги, пролегающей
в полутора верстах от
академии, виднелись гораздо яснее и, казалось, проходили гораздо ближе, нежели летом.
В этот день
в первый раз Тит ораторствовал на сходке. Ночью он
пришел позже меня, лицо его было тёмно-красное, и он производил впечатление выпившего, хотя никогда не пил ни капли водки. Подойдя к моей кровати, он постоял надо мной, как будто желая рассказать о чем-то, но потом быстро отвернулся и лег на свою постель. Ночью он спал беспокойно и как-то жалобно стонал… А на следующий день
в академии много говорили о неожиданном ораторском выступлении Тита и много смеялись над его цитатами из Зайцева…
Неточные совпадения
Борис. Воспитывали нас родители
в Москве хорошо, ничего для нас не жалели. Меня отдали
в Коммерческую
академию, а сестру
в пансион, да оба вдруг и умерли
в холеру; мы с сестрой сиротами и остались. Потом мы слышим, что и бабушка здесь умерла и оставила завещание, чтобы дядя нам выплатил часть, какую следует, когда мы
придем в совершеннолетие, только с условием.
— Н-да. Вот как… Утомил я тебя? Скоро — час, мне надобно
в Академию. Вечером —
приду, ладно?
Раз пять или шесть Лопухов был на своем новом уроке, прежде чем Верочка и он увидели друг друга. Он сидел с Федею
в одном конце квартиры, она
в другом конце,
в своей комнате. Но дело подходило к экзаменам
в академии; он перенес уроки с утра на вечер, потому что по утрам ему нужно заниматься, и когда
пришел вечером, то застал все семейство за чаем.
Сахар
в пакете,
в бумаге колбаса, сыр и калачи или булки, которые рвали руками. Вешали пальто на гвозди, вбитые
в стену, где попало.
Приходили Антоша Чехонте, Е. Вернер, М. Лачинов, тогда еще студент Петровской
академии, Н. Кичеев, П. Кичеев, Н. Стружкин и еще кое-кто.
— Я
пришел к вам, отец Василий, дабы признаться, что я, по поводу вашей истории русского масонства, обещая для вас журавля
в небе, не дал даже синицы
в руки; но теперь, кажется, изловил ее отчасти, и случилось это следующим образом: ехав из Москвы сюда, я был у преосвященного Евгения и, рассказав ему о вашем положении,
в коем вы очутились после варварского поступка с вами цензуры, узнал от него, что преосвященный — товарищ ваш по
академии, и, как результат всего этого, сегодня получил от владыки письмо, которое не угодно ли будет вам прочесть.